— Расскажи про дом! — Илья схватил меня за руку.
Пришлось задержаться допоздна. Вернулся я в начале одиннадцатого, и на меня налетела мать:
— Совсем обалдел? Еще ты нам будешь делать нервы?
— Борю устраивал, — сказал я, снимая ботинки. — Или лучше было бы, чтобы он на улице спал?
— Хамло он неблагодарное, — громогласно «гэкнул» отчим из кухни и очень громко хлебнул чай.
— И где он? — шепотом спросила мама.
— У Каретниковых, — ответил я, направляясь в душ.
Воду отключили, и мыться мне придется в тазике.
— Хорошо, — сказала мама и потеряла ко мне интерес.
Вот так, у попа была собака. Любимый сын по щелчку пальцев превратился в персону нон-грата.
Спать я лег последним, зашел к Наташке пожелать ей спокойной ночи. Она лежала на своем пропахшем едой продавленном диванчике.
— Я правильно поняла, что надо поторопиться с поиском жилья?
— Да. Боря у Ильи, но ты же понимаешь, это не может длиться вечно.
— Да у меня у самой терпение кончается. Завтра у меня театр в шесть, до шести я всех прозвоню.
— Давай возле театра и встретимся? Просмотры планируй после семи.
— Хорошо, — кивнула она.
Засыпая, я думал о прекрасном будущем, которое нас ждет. О просторной квартире, где будет спокойно, о моем доме со смотровой площадкой на крыше, о сети автомастерских — лучших мастерских в области! Фантазия понеслась дальше. Рано или поздно я стану миллионером. Обязательно построю детский дом и больницу, это точно повлияет на счетчик. Но прежде хотя бы клинику надо, а Гайде сорвалась. Реальность закрутилась калейдоскопом лиц, и я очутился в белой комнате.
Упс… И снова непонятно, что я сделал особенного. Или это эффект от месячной деятельности суммировался, благодаря какому-то действию?
На экране были помехи, я подошел к клавиатуре, понажимал кнопки, поводил мышью по коврику, надеясь на отклик — ну не просто так же они тут лежат! Я все надеялся, что, когда отодвину дату катастрофы до какого-то важного числа, мне откроется доступ к системе, но нет. Или я пока не дошел до нужной черты?
Экран посветлел, и в ответ на мои манипуляции побежали картинки, сменяя друг друга. Неужели у меня появился доступ… Я подвигал мышью и мысленно выругался. Показалось.
Потом взгляд перекочевал на таймер, где пока было невозможно что-либо разобрать. 'Только не в минус, только не в минус, только не…
В плюс! На таймере застыли цифры 29. 05. 2032. Да! Плюс почти полгода!
Незнакомый южный город, курортный, но бедненький. Начало сезона. Кафе открыты не все, людей на, видимо, центральной аллее мало. Ничего примечательного, кроме сюрреалистичных кованых фонарей-музыкантов, у одного барабан, у другого контрабас, у третьего балалайка, и у всех вместо голов — круглые шары фонарей. Чем-то эти инсталляции напомнили клип группы «Пикник».
Девочка-подросток с мороженным раскачивает совсем детскую качельку на пружинах. Наглая ворона бочком подбирается к коту, уснувшему возле рассыпанного рядом сухого корма. Полная девушка позирует в розовых кустах.
Секунды вытекали кровью из раны. Безумно захотелось очутиться в этом южном городе, который…
Цифры на таймере замерли. Ну вот и все. Мгновение — знакомый из прошлой жизни инверсионный след, вспышка…
И я просыпаюсь в пустой комнате. Я это видел множество раз, и каждый раз сердце колотится, словно меня убили во сне.
На часах было два ночи. Из маминой комнаты доносились неприличные охи-вздохи, аж уши захотелось заткнуть. Вот зачем мне знать, что у тихони-мамы буйный темперамент? Так я и сделал, на одну подушку положил голову, второй накрылся, но крики усиливались по нарастающей.
Когда наконец процесс завершился, началось хождение на цыпочках в ванную.
Уснул я, только когда взрослые утихомирились. Надо предложить, чтобы они к себе телик забрали… Впрочем, теперь без разницы, мы все равно съезжаем.
Во сне тоже покоя не было. Я оказался в комнате с таинственным подростком, больным лимфомой. В этот раз он больше напоминал парня. Скрестив ноги, он сидел на полу своей ретро-комнаты, мастерил журавликов из бумаги. Вскинул голову, когда я появился, улыбнулся.
— Привет. Спасибо, ты мне здорово помог.
— Кто ты такой? — прямо спросил я. — Чем помог?
— Я не знаю, кто я, — пожал плечами он/она. — Я просто есть, и вы есть. Но я есть всегда, а вы приходите и уходите, хорошие, плохие, никакие, вредные. Те, из-за которых я болею. Такие, как ты — очень редко.
— Ты сам не знаешь, кто ты? — разочарованно воскликнул я, надежда получить ответы на вопросы рухнула.
Кое-какая догадка все-таки появилась, и я ее озвучил: