— Люди, из-за которых ты болеешь — гнилушки?
— Не понимаю, о чем ты…
— Вонючие люди. Один такой недавно умер, мой двоюродный брат.
Подросток помотал головой.
— Не понимаю. Эти люди приходят и уходят, как все, но они… вредные. От них плохо. Не знаю, почему они такие.
— То есть если их не будет, ты выздоровеешь? — уточнил я.
— Наверное. Но их все больше. Такие, как ты, их уравновешивают.
— Хм… А… ты парень или девушка? Как мне тебя воспринимать?
— Наверное, я — как ангел, — пожала плечами он/она. — Но я не ангел, ты не подумай. Я не знаю, кто я. Мне тут грустно. Никто не приходит, только ты. Приходи почаще, с тобой интересно, ты мне нравишься.
Я совершенно растерялся. Что это за существо? Не ангел. Не божество. Не демон какой, те себя должны осознавать. Причем это существо древнее, раз люди уходят и приходят, а оно остается.
— Не бросай меня, — повторила сущность. — Но я понимаю, что тебе некогда, ты делаешь так, чтобы я не болел.
Вот это поворот! Выходит, мы — партнеры, его болезнь и ядерная война как-то связаны.
— Подскажи, что именно мне надо делать, чтобы отодвинуть твою болезнь?
— Ты уже делаешь. Просто… просто живи…
Хлоп — и я снова в кровати, верещит будильник, танцуя ламбаду на коротеньких ножках. Выходит из комнаты отчим в семейных трусах, он всегда так рано встает.
Я помотал головой.
С корабля на бал. Столько информации к размышлению, а мысли разлетаются, еще и отчим остановился, спросил:
— А ты куда в такую рань намылился?
— Деньги зарабатывать, — улыбнулся я.
— Это как?
— С Алексеем Канаевым, бизнес у нас совместный, — уклончиво ответил я, отчим применил правило буравчика и решил ввинтиться в нашу тему.
— Какой это?
— Автомастерская. Расширяемся. Вы же знаете. Нужно заработать денег. Вы же по моей идее без меня торгуете? Торгуете. Вот и мы так же сами по себе.
— А на какой машине? — насторожился Василий.
— На машине Алексея, — снова не сказал правду я, а то еще поссоримся раньше времени.
Видимо, ему приспичило в туалет, и он удалился. Я заправил постель, потом, избегая любопытного отчима, уселся на мопед и поехал на завод ЖБИ, где должен был заказать бетоновозы на двенадцать дня и взять в аренду «Зил», к которому мы с Канальей уже прикипели.
Всю дорогу я думал о разговоре с сущностью, теперь я был уверен, что это не вполне человек. Уверен, что и облик оно менять в состоянии, и пол. Оно как-то взаимодействует с человечеством и начинает умирать, когда человечество в опасности. Или, наоборот, человечество умирает, когда оно болеет…
Нет! Оно зависит от нас, а не наоборот, это какое-то порождение типа эгрегора или ноосферы, потому и не осознает себя. А поскольку человечество очень молодое, и сущность-его отражение — тоже подросток! Создание без родителей. Без бабушек и дедушек, бесконечно одинокое и столь же могущественное. Или — не могущественное, поскольку оно — лишь отражение?
Не просто. Вспомнилось, как после разрушительного норд-оста оно благодарило меня за помощь и говорило, что дальше оно справится собственными силами, а дальше…
Что было дальше?
Вспоминая, я чуть на красный не поехал. Остановился, дождался зеленого.
Дальше — череда смертей: дед-сосед, Барик, Джусиха… Оба — гнилушки, смерти их вроде бы случайны, но в той реальности их не было. Не это ли — «справлюсь собственными силами», то есть отправлю гнилушек на тот свет?
Если так, выходит, мое предназначение — устранять их. Вот уж чего не хотелось бы! Может, есть способ на них как-то влиять, чтобы они не умирали? Люди все-таки. Или не люди? В следующий раз спрошу у сущности и уточню, как с ними взаимодействовать.
На заводе ЖБИ меня ждал сюрприз: Каналья на «Урале». Вот жук, ни слова о покупке мотоцикла не сказал! И косарь у него, вон, кожаный, затертый, правда. «Урал-байкер-блюз». Ну а что, правильно. Ему сложно было без транспорта, а теперь он ни от кого не зависит.
— Сбылась мечта! — Он указал на мотоцикл, когда я заглушил мотор. — Время будет, лялечку сделаю.
Я показал «класс».
— Давно надо было.
— Задаток за участок вношу в пятницу, так что торговлю в этот день пропускаем. С продавцом я договорился заключить договор купли-продажи через два месяца, в конце марта. Так что считай, что участок наш, задаток уж больно жирный.
— Сколько? — поинтересовался я. — Деньги нужны?
Напарник помотал головой.
— Не нужны. Двести баксов задаток, договор составлял мой юрист. Если хозяин пойдет в отказ, то должен нам выплатить четыреста баксов неустойки, так что участок, считай, наш, там хозяин — старый очень трусливый дед, который очень рад покупателям, потому что считал этот кусок земли неликвидом.