Но день, точнее вечер, показал, как удивительны были все предыдущие поиски жилья. Хозяин первого дома, суровый усатый мужик, похожий на украинского казака, даже не пустил меня на порог, сказав, что без родителей с ребенком разговаривать не будет.
Вторая хозяйка тоже захотела моих родителей.
Третьим оказался флигель с печкой и любящими выпить хозяевами, живущими в большом доме. Этим было все равно, какие жильцы, лишь бы платили.
И снова я вернулся на щите. Что ж так сложно найти жилье? Или это я зажрался, хочу того, чего нет в принципе? Но у Красной Жабы-то было. Может, остановиться на этом варианте и надеяться, что ей будет не до нас?
Или все-таки снять в Южном и ездить в школу? Неудобно, еще ж тренировки, и все в Николаевке. Зато есть база, где можно перекантоваться. В любом случае, завтра я работаю, не до того. А вот пятницу вполне можно посвятить просмотрам жилья.
Черт, еще ж надо убедить бабушку, чтобы помогла нам с Канальей! Поеду к ней завтра вечером, после работы.
Дома без Бори и Наташки было пусто. Мама и отчим ушли к себе в спальню. Пока не отключили воду, я принял душ и отправился на кухню. На плите стояла кастрюля борща, в сковородке были… О-о-о! Настоящие отбивные с картошкой. М-м-м, разум отъесть!
И борща хотелось, и мяса, потому я налил первое и положил второе. Взял из холодильника домашнюю бабушкину сметанку — и в борщ. Первая ложка, вторая… Объедение! С появлением отчима у мамы прорезался кулинарный талант!
Хлопнула дверь, в квартиру влетела Наташка — и сразу ко мне. Прожевав, я развел руками и отчитался о проделанной работе.
— Ничего. Родителей им подавай.
Сестра топнула и воскликнула:
— Вот же блин!
Рухнув на табуретку, она сжала голову руками. Я помешал борщ ложкой и спросил:
— Будешь? Очень вкусно.
Она уставилась в мою тарелку с таким видом, словно там кверху брюхом плавала вареная лягушка, позеленела, помотала головой и как рванет в ванную!
Что это с ней?
Понимание мгновенно отшибло мой аппетит. Только этого нам не хватало!
Глава 13
Никому нельзя верить!
Время текло мучительно-медленно. Я доедал борщ, не чувствуя вкуса, молился о том, чтобы у Наташки было отравление, а не беременность, и пытался вспомнить ее резус-фактор. Догадываюсь, какая будет ее реакция на «отравление» и какие последуют действия. Если она «отрицательная», эти действия могут разрушить ее жизнь. Отец у нас вроде «отрицательный», мама «положительная»…
Вроде бы давным-давно мама говорила, что мы тоже «положительные», но это неточно.
Да что ж так долго-то⁈
Хлопнула дверь, я в ожидании вытянулся, как сурикат на дозоре, обернулся. Но пришла не сестра, а мама, кивнула мне, посмотрела на Наташкины сапожки.
— Наташка тоже пришла? Бори не будет? — В ее голосе читалась грусть, все-таки он ее любимый сын. Был любимым. Видимо, в ее сердце мало любви, хватает на кого-то одного, теперь этот кто-то — отчим. А поскольку и рабочих извилин мало, до нее не доходит, что отчим может ее бросить, а дети — это навсегда. Таким своим отношением к нам она разрушает между нами связь и становится не любимой мамочкой, а посторонним человеком, которого просто жалко.
Я помотал головой. Она переступила порог и прошептала:
— Ты возьми отбивных, передай ему, вдруг он там голодный.
— Спасибо, ма. Безумно вкусно!
Пришла бледная Наташка, вытирающая рот, уселась на свое место. Мама заподозрила неладное, покосилась на нее с подозрением, постояла немного, не дождалась новостей и удалилась. Я закрыл дверь, взял Наташку за руку.
— Давай выйдем, поговорим.
— На фига? Не видишь, мне дурно.
— Как именно дурно?
— Да мутит, живот болит.
— Одевайся, идем.
— Куда? Я не хочу! — повысила голос она, освободив руку.
Я прошептал:
— Когда у тебя должны быть… женские дела?
— Сегодня, — ответила она и изменилась лицом.
— И где они? Идем, а то мать услышит.
Наташка раздула ноздри, насупилась, накинула пальто, обулась и вышла вместе со мной. Уже в подъезде она прошипела:
— Ты охренел меня в таком подозревать? Это невозможно!
— Тс-с! Дальше отойдем, скажешь, почему возможное невозможно.
Сопя, Наташка семенила следом. Я остановился, когда решил, что мы далеко от любопытных ушей, повернулся к ней.
— Женских дел, как я понял, нет.
— Они иногда опаздывают. Говорю же, я не беременная! Это невозможно.
— Откуда такая уверенность? — спокойно поинтересовался я. — Ты извини, но я за тебя переживаю, и мне нужно знать.
Она закатила глаза, вскинула и сразу же опустила руки.