— Это разве не черная магия? — удивилась мама.
— Видимо, нет. Даромира-то светлая.
«Да уж», — подумал я. Раньше я-взрослый считал всевозможных магов, шаманов и целителей шарлатанами. После того, как видел свою смерть и возродился заново, я стал иначе относиться к сверхъестественному.
— И что. Поставила этот блок?
— Еще в среду, — ехидно улыбнулся Василий. — Ждем, када разобьется сам или угробит машину. Хотя грузовик жалко, привык я к нему. Эх, надо было раньше объявления посмотреть. Он и в другой газете его продавал, представляешь?
— Или его на бабки кинут, — сказал я. — Как он — вас.
Василий Алексеевич раздул ноздри от злости, глаза его налились свинцом, и в этот момент в дверь постучали. Мы синхронно повернули головы на звук.
— Ты кого-то ждешь? — спросил отчим у мамы, она помотала головой.
Во второй раз постучали уже громче.
— Оперуполномоченный Кузьменко. Василий Мищенко, откройте, милиция!
Глаза отчима округлились, он закашлялся. Мама вскочила, села, схватилась за голову.
— Милиция? Может, они ошиблись?
Отчим инстинктивно вытер руки о свитер и помотал головой, прожевал и сказал:
— Нет, не ошиблись. Они назвали мое имя.
— Господи, Вася! — воскликнула мама. — Почему? За что⁈
— Сейчас узнаем, — ответил Василий и направился к двери.
Глава 21
Надежды нет
Мама вскочила, побледнев. Шагнула вслед за Василием, но он вскинул руку, останавливая ее. Повернулся в профиль и сказал:
— Оля, все нормально.
— Вася! Что происходит? Что ты натворил? — испуганно проговорила она.
— Спокойно! Ничего я не творил, понятия не имею, чего он пришел.
В моей голове мысли пронеслись вихрем. Что это может быть? Первая мысль — Пацюк написал заявление в милицию, что его избили. Но не слишком ли много времени прошло с момента драки? Почему он засуетился только сейчас? Или отчим что-то учудил и молчит? Например, сжег ему дом, машину или гараж.
Похоже на то. Вот же дурак упертый! Были бы мозги, выждал бы время и мстил хотя бы через полгода, раз уж так хочется.
Или, что еще хуже, кто-то другой свел счеты с подлым ментом, замел следы, и вышло, что все указывает на отчима. Если так, остается только молиться, чтобы у него было алиби.
Минута — и все будет ясно. Мы с мамой рванули в прихожую и замерли.Припасть ухом к двери постеснялись, осталось догадываться, что происходит на лестничной клетке. Мама приложила палец к губам и замерла. Донеслось бормотание — говорил в основном мент, причем тон у него был извиняющийся. Василий только буркнул единожды. Судя по голосам, кроме них двоих, больше никого не было.
Прошла минута, и стало ясно, что никто никого ломать и запихивать в ментовский бобик не собирается. От сердца отлегло, а вот у мамы ни разу не отлегло, она так и стояла, боясь дышать. Снова забормотал отчим, извиняющимся тоном ответил опер, и опять тишина.
Наконец дверь распахнулась и вошел бледный и озадаченный Василий Алексеевич с листком бумаги в руке, помахал им и отчитался.
— Вручили повестку. Сказали, что я прохожу как свидетель по уголовному делу.
— Какому? — все так же взволнованно спросила мама.
— Говорит, делов на пятнадцать минут, но явка обязательна. Ничего конкретного.
Отчим выглядел растерянным и напуганным, его рука подрагивала, и листок трепетал. Он старался выглядеть уверенным, чтобы не пугать маму, но получалось не очень.
— Как это — не сказали? — воскликнула мама. — То есть ты вообще не знаешь, что и чего, и зачем? Почему?
У меня-взрослого не было дел с правоохранительными органами, и я не знал, что там у них и как работает, потому просто предположил:
— Если ничего не предъявили и никуда не потащили, значит, угрозы нет.
— Они всегда не говорят, что за дело? — спросила мама с возмущением. — То есть ты поедешь туда не зная куда?
Василий пожал плечами.
— В понедельник в четыре вечера. Ментовка в центре. Следователь Капустин. — Он положил на стол повестку и повторил: — Явка обязательна. Черт, день пропал.
Я подумал, что завтра мы с Канальей поедем на промысел, и придется мучиться неведением два дня.
Мама вставила свои пять копеек:
— Хоть к Даромире езжай узнавать.
— Я лучше потерплю. Не понимаю, почему бы не сказать сразу, зачем меня вызывают? Мне же ничего не грозит.
— Чтобы вы не подготовились, не сговорились с подозреваемым или заинтересованными лицами. — предположил я. — Или не сочли, что это неважно и незначимо для вас.
— Что это вообще может быть? — задумался отчим, потер переносицу. — Ума ни приложу. Я — и чего-то свидетель? Ну бред. — Он перешел на шепот: — Вот за яйца меня взять есть за что. Может вот это вот — вызов на допрос? Лёха, черт поганый, написал на меня заяву — и здравствуйте.