О тонкостях закупок, алчной санэпидемстанции, пожарных и прочих контролирующих органах, которые созданы, чтобы помогать людям правильно и честно работать, а сами превратились в вымогателей, я умолчал. Это не ее забота. О ленивых и хамоватых сотрудниках я тоже умолчал, это отчасти лечится достойной зарплатой, ну, или более радикально — увольнением.
— Раньше, чем через три года, построить такой комплекс нереально, — подытожил я, — как раз ребенок подрастет, и тебе станет полегче. Ну а насчет школы… Повторюсь: директор меня любит, я подкидываю ему полезные идеи. Думаю, он пойдет навстречу, и ты сдашь экзамены в индивидуальном порядке.
Наташка задумалась и выдала:
— Как думаешь, замуж за Андрея пойти? У ребенка должны быть папа и мама, я так считаю. Никогда, ни за что не буду бить своего ребенка, как наш отец. Если нарушу обещание, убей меня!
— Уверена? — прищурился я.
— На все сто! Ни за что не хочу, чтобы было, как у родителей. У-ужас! Ну а насчет выйти замуж что скажешь?
— Ничего, — пожал плечами я, — это только тебе решать. Как и то, оставлять ребенка или нет. Одно я знаю точно: женщинам в положении нельзя нервничать, тогда ребенок родится тоже нервным и будет орать ночи напролет. Так что отставить хандру, ничего не закончилось, все только начинается, как бы ни повернулось. Слышишь меня?
Наташка рывком поднялась, обхватила меня крепко-крепко и поцеловала в щеку.
— Теперь я знаю, что все будет хо-ро-шо! — Она принялась загибать пальцы. — Сначала тест, потом… — ее перекосило, — гинеколог. А можно как-то не у нас к нему пойти? Это ж все будут знать, как когда Чечурина-старшая залетела. Гиня растрепала врачам, те — медсестрам, мама — мне. И со мной так же будет!
— Думаю, никаких проблем не будет, если мы договоримся с врачом в другом городе.
И снова она меня обняла и поцеловала. Потом спросила:
— А что там с отчимом? Слышала обрывки вашего с Борей разговора.
Я пересказал то, что уже говорил, и закончил:
— В понедельник вечером все будет ясно.
— Бедный, — вздохнула сестра. — Как я его понимаю! С ума сойти можно от неизвестности. А мне уже не так страшно, когда появилась определенность… Слушай, а вдруг это отец отчиму гадит? Что если у Лялиной спросить, пусть по своим источникам выяснит, что за Капустин такой.
— Она не будет. Не до того ей со слабым малышом на руках. И сама она еле ходит.
— Диана, — произнесла сестра, будто бы пробуя имя на вкус. — Красиво назвала! А я бы мальчика хотела, мужикам проще живется, вы не беременеете, не толстеете от этого, можете вообще от ребенка отказаться, а нам растить его всю жизнь. Хорошо если есть кому помочь, а если нет?
— Ну, это спорный вопрос, — сказал я. — Если с этой стороны смотреть, то да, мужчинам проще, мы сильнее и можем отделаться копеечными алиментами.
— Вот-вот!
— Но есть и другая сторона медали. Ребенок всегда остается с матерью. А если мужчина его любит, а бывшая жена настраивает против отца? Получается, расставаясь с женщиной, мы можем безвозвратно потерять своего ребенка. К тому же мужчины почему-то меньше живут.
Видимо, я наступил на больной мозоль — сестрица ударилась в спор:
— Да фигня это все. Самкой быть хуже. Хорошо, если мужчина волк, глава стаи, все дела, а если он кобель или кот? Коты, бабушка говорила, убивают котят, чтобы кошка с ним гуляла. Вот папаша наш — точно он. Паш, ты хотел бы быть женщиной?
Само собой вырвалось:
— Нет!
— А я хотела бы — мужчиной, да поздно. И многие женщины хотели бы. Так-то.
На помощь пришел опыт взрослого, и я возразил:
— Ну, это естественный ответ, потому что на ум сразу гомики приходят.
— Все равно я права, — уперлась Наташка. — Но раз уж мы женщины, придется смиряться.
Переубеждать ее я не стал. Главное, что она перестала хандрить и обрела веру в будущее.
Моя задача теперь — не прозевать, когда будут раздавать землю у моря, выкупить три-четыре участка…
Зазвонил телефон в прихожей. Отвечать побежал Боря и вскоре крикнул:
— Пашка! Это тебя! Алексей!
Я подмигнул Наташке и рванул отвечать.
Алексей начал сходу:
— Забыл сказать кое-что важное, — тон у него был таким, словно что-то плохое случилось, и я насторожился.