Итак, типография. Располагалась она, как и многие значимые объекты — в центре города. Все газеты выпускались там, включая рекламную. Заодно и узнаю, сколько объявление на первой полосе.
Открыв калитку, я приготовился, что меня выбежит встречать Лаки, но вспомнил, что Лидия его забрала, и сделалось грустно. Привязался к нему, пока Лидия уезжала.
Вместо Лаки мне навстречу ковыляла Зинаида Павловна. Судя по ее решительным шагам, она чего-то от меня хотела. Блин, договорились же, что она будет заранее говорить, что нуждается в помощи. Или Боря чем-то провинился, вон, как у хозяйки глаза сверкают!
Загородив мне дорогу, она тряхнула щеками и проговорила:
— Павлик, ответь мне на один вопрос, только честно. Вы сегодня утром мыслись?
Вопрос был явно с подвохом, я покосился на сарай, в котором ванная, пытаясь вспомнить, что забыл после себя убрать.
— Да, — честно ответил я.
— А вечером мылись?
Что за вопросы дурацкие! Или она взяла своим долгом контролировать, чтобы мы тут не завшивели и не завели клопов? Прошлый я иногда игнорировал гигиенические процедуры, как и многие подростки. Утренний душ тоже. Но вечером все непременно принимали душ, так было принято, я не представлял, что может быть иначе. Если воду отключали, мылся из тазика. Теперь же, понимая, насколько интенсивно работают сальные железы у подростков, стал бегать в душ чаще, и брата с сестрой приучил.
— Конечно мы моемся! — уверил ее я. — Причем дважды в день…
— Все трое? — всплеснула руками она.
— Ну конечно…
Думал, она обрадуется и отстанет, но хозяйку перекосило.
— Вы моетесь слишком часто, — вибрируя всем телом, как желе, возмутилась она. — Вас три человека! Да у меня от вас может канализация засориться, а почистить ее никак, машина туда не доедет.
От неожиданности я аж остолбенел. Вот и здравствуй, новый год! Хотелось ответить: «Ладно. Мыться — раз в неделю, в туалет по-большому — не чаще раза в день, по-маленькому — не чаще трех».
— Подождите. Так не было договоренностей мыться раз в неделю. И по дровам не было договоренностей. Но я понимаю…
Хозяйку затрясло еще больше.
— Я-то думала, что вы, как нормальные люди, раз в неделю титан будете топить. И дрова уходят! Много дров!
— Мы заплатим, — все так же по-доброму улыбнулся я. — И дрова привезут. А если что-то засорится, вызовим рабочих, и все починят. Как же не мыться-то неделями?
— Как нормальные люди воду экономят, так и вы не мойтесь! Как, вот, я, например. Потому что засорится яма, и что мне делать? Вы в школу свою уйдете, а я? А дерьмо ваше как начнет из земли сочиться?
У нее что, маразматический припадок? Почему было сразу не сказать, что мыться нельзя? Мы бы не тратили время, не переселялись сюда, искали бы что-то более адекватное. Хотя время такое, что любые хозяева квартир могут бегать к нам, контролировать каждый шаг. Дом… надо срочно строить дом. Жить хоть в шалаше хоть в вагончике, хоть в землянке — лишь бы спокойно, без припадочных.
Хозяйка разошлась, растряслась, покраснела, глаза вылезли из орбит:
— Вот что мне делать, когда вы меня утопите, а говновозка не доедет?
Что это к деньгам, я говорить не стал, смотрел на распаляющуюся женщину и понимал, что в ней говорит природная вредность, помноженная на деменцию. Потому и сын ее к себе не берет, и внучка не приезжает, и друзей нет.
Стиснув зубы, я сказал:
— Хорошо. Что вы нам предлагаете?
— Мыться по субботам. Или пятницам. Или в другой день. Вас и так трое!
Ходить и вонять, ага. Я посмотрел на домик. Блин, только привыкать начал! Выводок мышей мы поймали, положив приманку в стеклянную банку, и стало тихо-тихо. Наташка обработала заплесневелые обои хлоркой, и стало пахнуть не сыростью, а обитаемым жильем. И что, уходить? Куда? Как показала практика, в девяностые сложно найти адекватное жилье. Но раз уж Наташка — почти замужняя дама, нам с братом и однушки хватит.
— Чего молчишь? — немного успокоившись, спросила Зинаида Павловна.
Я перевел на нее взгляд и спокойно ответил:
— По идее, нам положены две недели, пока мы подыщем новое жилье. Постараемся освободить помещение раньше. Учитывая, что нас тут теперь двое, Наташа съехала, вопрос о помывке утрачивает… эээ… злостность. Мы обязуемся воду расходовать по минимуму, парни это умеют. Что касается прочего, все договоренности остаются в силе. Мыться мы будем когда хотим, потому что не привыкли к антисанитарии. Итак, сегодня у нас семнадцатое февраля. Третьего марта мы освободим помещение.