И если старая «власть» постоянно всех друг с другом стравливала, то я выполнял роль классного руководителя и старался сделать так, чтобы одноклассники дружили и помогали друг другу. Меньше чем за год мне это почти удалось. Жаль, что многие уйдут в училища, нас объединят с «вэшками» в один класс, и придется начинать все с нуля.
И ведь хочешь не хочешь, а надо играть эту роль.
В начале года парни вились вокруг географички Кариночки, как осы над пахлавой, теперь же Памфилов забыл о ней, как и Димоны. Вакантное место освободилось, и учительница шла открывать кабинет в сопровождении… Карася, несущегожурнал.
Все будто бы не заметили этого, зато Санек гордо вышагивал, поглядывая на всех свысока.
Мы расселись по местам. Поскольку многие давно не виделись, в классе царил гул встревоженного улья. Даже звонок не заставил учеников замолчать. Пришлось Кариночке делать замечание одному, второму третьему, но, стоило ей повернуться к карте с отмеченными на ней полезными ископаемыми, как гул возобновлялся.
Вторым был русский, и я не мог дождаться звонка, потому что следующий урок — яркий штрих в моей жизни. Солнечный день посреди февраля. Я наконец увижу Веру. Черт! А ведь время не лечит. Наоборот, мое желание увидеть ее окрепло и настоялось.
Кариночка рассказывала неинтересно, я сидел, подперев голову рукой, ждал звонка и думал о том, что скоро февраль, и нужно оплатить квартиру Веры. Я мог бы и сам, но это слишком явно демонстрировало бы мою симпатию. Вот если все скинутся по пятьсот рублей, а я добавлю — другое дело.
Подниму этот вопрос на большой перемене в столовой.
Это был самый длинный урок. Наконец прозвенел звонок, и все принялись собираться, я — в числе первых.
— Ну, как тебе новый дом? — спросил Илья в коридоре.
— Да так… там есть домашние животные.
— Кот? Собака? Здорово же!
— Мыши, — улыбнулся я.
— Тю…
— Но в принципе нормально. Хозяйка не лезет, слава богу. В общем, спасибо. Будем привыкать. Плохо только, что мы теперь с тобой не соседи. Как там Ян? С компом разобрался?
— Да просто врос в этот комп. Отец его гоняет, но папы-то нет дома до вечера… Комп-то твой, вот я и говорю.
— Да пускай изучает. За компами будущее, — отмахнулся я.
— Приходи играть.
— А что есть? — поинтересовался я. — Варкрафт?
В прошлой жизни комп был для меня фантастикой, потому я понятия не имел, какие доступны игры.
— Не слышал о такой. Есть «Doom», где надо монстров стрелять, но комп перестает работать. Как бы останавливается…
— Это называется «виснет».
— А откуда ты… впрочем, ясно. Так вот, мы с Борей в него режемся, а Ян строит город. Игра называется…
— «Цивилизация»?
— Не, «Sim Sity». Как по мне, нудная, не то что монстров бить. — У Ильи загорелись глаза от рассказа об игре. — Там все как настоящее! И монстры в тебя стреляют, а некоторые пуляют огонь! Такая игра, прям как из будущего…
— В будущем игры будут, как кино, — сказал я. — Еще лет десять — и они появятся. А еще будут такие, что одновременно можно играть людям из разных стран, объединяться в кланы, разговаривать, дружить и воевать. Можно даже зарабатывать в этой игре…
Я заметил, что Желткова, которая ходила за мной хвостиком, греет уши, и закончил:
— Потом расскажу.
Дверь в класс была открытой. Вера сидела за столом, заполняла журнал «вэшек», которые только что вышли, лишь дежурная вытирала с доски. Я остолбенел, сделалось горячо. Вот же наваждение! Вот как заставить себя реагировать нормально, а не блеять, как в аптеке, когда тест покупал?
Будто ощутив мой взгляд, Вера повернула голову, улыбнулась и кивнула… не кому-то — мне кивнула. Так, взять себя в руки! Не краснеть, не потеть!
В далеком детстве я боялся саранчу. Не ту, что как кузнечик, а пузатую, страшную, с мечом, торчащим из задницы. Но поскольку мальчишкам стыдно бояться насекомых, я себя закалял — ловил этих мерзких тварей руками и смотрел им в глаза. Симпатию они у меня вызывать не стали, но бояться я их перестал.
Так и сейчас нужно побороть неловкость. Потому я подошел к ее столу, поздоровался и спросил шепотом:
— Здравствуйте. Как вам живется на новом месте?
Она улыбнулась шире.
— Спасибо, Паша, за заботу. Геннадий Константинович изыскал бюджет, чтобы оплачивать мне квартиру. Но это произошло небыстро, и вы меня тогда здорово поддержали.
— Вот и хорошо. Я рад.
Вроде, я держался нормально, вот только не знал, как закончить разговор, и замер истуканом. Меня спас звонок. С колотящимся сердцем я сел на свое место. Все это время Вера с теплом смотрела на меня.
Неужели это правда? Неужели я ей нравлюсь? И что с этим делать?
Нет, глупости. У нас сегодня Шекспир, вот и думай о «Гамлете». Вызываться рассказывать его биографию я не стал, потому что не был ценителем и знатоком.
Поскольку вопрос с жильем Веры решился, на большой перемене мы просто немного погудели в столовой и нормально поели — завтракать-то было нечем.
После было еще три урока, я получил «пятерки» по английскому и физике, а вот физрук заболел, и после пятого урока нас отпустили домой.
Жители Верхней Николаевки, а вместе с ними Гаечка и Алиса, воспользовались промежутком между ливнями и рванули к остановке, недалеко от которой я увидел знакомую белую «копейку» товарища педофила.
— Пацаны! — крикнул я, останавливаясь.
Димоны, Памфилов, Кабанов и примкнувший к нам Заславский замерли, я кивнул на «копейку».
— Помните, я рассказывал про педофила? Вот он.
— Нахлобучить падлу! — Рамиль ударил кулаком о ладонь.
— Не вздумайте! Особенно ты, Рам. У кого ручка рядом?
— У меня! — Памфилов полез в рюкзак. — А че?
— Пиши номера машины.
Гаечка приобняла Алису.
— Давай, подруга, устроим провокацию и выведем гада на чистую воду!
Глава 19
Хулиганы зрения лишают!
Алиса округлила глаза, сбросила руку Гаечки и бочком, по-крабьи, отошла, заливаясь краской и, видимо, вспоминая, как летом сидела в темном ангаре и прощалась с жизнью.
— Не буду.
Однако Гаечка настаивала:
— Ты понимаешь, что это тварь, а тварь…
— Да отстать ты! Не буду я.
Гаечка вдохнула побольше воздуха, чтобы обрушить на нее аргументы, но вмешался я:
— Саша, не трогай ее, она не будет. И самой этого делать не советую.
Саша страдала социофобией, но не всегда, приступами. Иногда на нее нападала нездоровая активность, вот как сейчас, и она совершала дикие поступки.
— А как нам его еще поймать, если не на живца? — спросила она.
Пришлось объяснять:
— Чтобы поймать на живца, нужно, чтобы был не только живец, но и рыбак, понимаешь? Мент нужен. У нас нет никакого права наезжать на человека, который просто припарковался и кого-то ждет. Но мы-то знаем, зачем он здесь. Так что у нас право, конечно есть, но только моральное. Все, что мы можем — попытаться его запугать.
Пританцовывая от нетерпения, Рамиль предложил:
— Ага, окружим машину, возьмем по камню — он уссытся от страха! И больше его тут не будет.
Я с ним не согласился.
— Он просто начнет осторожничать и появляться в других местах, у других школ. Надо действовать умнее. Раньше у нас не было даже номера машины, теперь он есть. По нему можно вычислить владельца, а потом, если менты не вмешаются…
Из школьного двора вышла Анечка Ниженко, увидела возлюбленного и устремилась к «копейке», никого и ничего не замечая, даже нас.
— Блокируем машину, — скомандовал я и рванул к «копейке», обгоняя Анечку.
Перекрыл машине путь сзади. Рядом со мной встали Димоны. Только теперь Анечка заподозрила неладное, остановилась, посмотрела на машину с тоской, на нас, прочитала то, что написано на наших лицах, и передумала запрыгивать в салон, но я, оставив Димонов, подошел к Анечке и спросил, указывая на «копейку»: