— Ты чего затих? — спросил отчим.
— Да увидел перспективу твоего магазина, и самому захотелось такой иметь, — почти не соврал я.
Отчим серьезно призадумался. Вряд ли он прислушается к моему совету. Пока выручка не начнет падать, он будет колесить по деревням с товаром. Ну, пусть тренируется.
— Идея хорошая, но забот много, — отмахнулся он.
Меня же захватила мечта моей бывшей жены: открыть гостевой дом возле моря и с этого жить. Я отлично понимал, что в мечтах все прекрасно: ты делаешь красивое, приезжают благодарные клиенты и наслаждаются отдыхом. На деле же так: ты создаешь красоту и уют, приезжают быки со своими телками, разносят номера под блатняк, не дают спать нормальным людям и блюют в бассейн. Увы, пока наш народ не приучен культурно отдыхать. Придется нанимать охрану, заставлять каждого гостя читать правила пребывания на территории и подписывать их, а если это не поможет, и отдыхающие все равно начинут быдлячить, выкидывать их с помощью охраны.
Осталось узнать, не распилили ли еще землю на пустыре, где самое сладкое место для постройки гостиниц.
— Василий Алексеевич, — закинул удочку я, — вы не знаете, земля на пустыре напротив платана — чья?
— Государственная, — буркнул он, погруженный в свои мысли. — Не думаю, что кто-то будет строить дома на болотах, там же речка разливается. На моей памяти это случалось раза два. Снесет же все.
Я и сам читал в новостях, что в 2021 году на черноморское побережье Кавказа обрушился настоящий тропический тайфун, смыл несколько домов, разбросал по окрестностям дохлых кур. Но, насколько помню, особняки, которые построили на месте пустыря, только чуть подтопило, серьезные разрушения были выше по течению. Придется ставить высокий фундамент и каменный забор. Забор — это обязательно, чтобы защищал территорию от зимних ветров, и растения не погибали.
Зато на этих участках есть близко грунтовые воды, можно пробурить скважину и решить проблему с отключением воды. Установить на крыше баки, чтобы, как в Турции, нагревались от солнца, и была горячая вода. Единственная проблема — канализация, ведь центральной у нас в поселке вообще нет. Построить несколько отдельно стоящих корпусов, бездетные пары и семьи селить отдельно, чтобы одни не мешали другим. Сделать шведский стол…
Нет, на фиг. Голодный народ будет выносить все вместе со столами. Поначалу придется по-жлобски выдавать порции в руки.
— Два дня мучиться, до понедельника, — пожаловался отчим. — Что мне в милиции скажут? Вот как узнать?
— Какой следователь ведет дело? Капустин? — уточнил я.
Отчим кивнул, скривившись, уточнил:
— У отца спросишь? Ты с ним общаешься?
— Не у него.
Отчим выдал неожиданную мудрость:
— Зря не общаешься. Родителей у тебя только двое: отец и мать, и других не будет. Я не смогу заменить отца, даже если сильно захочу.
«Да и поздно уже», — подумал я, а сказал другое:
— Спасибо за совет. Я бы общался, да он считает нас предателями и игнорирует. Он упрямый, деда во враги записал, теперь — нас. Наверное, уже и вторую жену. Он сложный человек. Спасибо, что вам с мамой не мстит, когда мог бы.
— Да я ему ноги повыдергаю! — набычился отчим.
«Одному менту выдернул уже, ага», — подумал я и снова промолчал. У кого бы узнать, как перекупить землю возле моря?
— Не советовал бы никому выдергивать ноги, особенно — ментам. Все, теперь — точно уехал! — я пожал протянутую руку и отправился на тренировку в школу.
Крепатура только прошла. Нельзя так надолго бросать занятия!
Мне предстояло два сложных дня торговли, а пока надо было ехать в мой новый дом, к которому я начал привыкать. Мышь мы поймали в ловушку из трехлитровой банки, и она уже не скреблась противно. Зинаида Павловна была приветливой и улыбчивой, место — удобным.
Выйдя на остановке, я увидел пожилую до боли знакомую женщину с изможденным лицом, которая подкармливала котов, которых пришло пять штук: три взрослых и два котенка-подростка. В автобус она не села, повернула голову и проговорила:
— Здравствуй, Павлик.
Я сперва поздоровался с ней и только потом узнал. Это была Людмила, пожилая мать Барика. Потеряв единственного сына, она здорово сдала, осунулась и почернела. Но глаза у нее больше не были мертвыми. Видимо, поддавшись моему внушению, она нашла смысл жизни в служении… бездомным животным.
— Котика тебе в дом не нужно? — спросила она. — Смотри, какие красавцы, особенно этот.
Она подтянула к себе рыжего котенка-подростка и взяла на руки.
— И ласковый такой! Ручной. Жалко.
— Мама категорически против животных в доме, — сказал я, думая о том, что и Зинаида Павловна вряд ли обрадуется живности, у нее уже есть огромный черный кот. Да и у нас сейчас живет Лаки. Ну а вдруг нам переселяться надо будет? С животными сдают жилье неохотно. Вот будет свой дом, тогда можно подумать и о котах с собаками.
— Детки вы мои, — проговорила она, баюкая котенка.
Если тетя Ира, потеряв Андрея, еще может родить второго ребенка, то эта женщина — уже нет. Но, если в ее душе осталось много нерастраченной любви, она могла бы пригреть сирот, как это сделала тетя Лида. Вот только люди почему-то предпочитают посвятить себя служению животным, но не хотят делиться своим теплом с детьми, которые в этом так нуждаются.
— Сколько их у вас? — решил поддержать разговор я — вдруг получится сблизиться?
Познакомлю ее с сиротками, расскажу историю Лидии, может, и ей захочется взять детей. Причем не просто детей — помощников, которые сами себя обеспечивают.
Женщина оживилась, глаза ее заблестели.
— На этой остановке десять. На Ленина пять постоянно приходят, но там в основном домашние, и я там их не кормлю. А здесь — бездомные. В городе много бездомных, но у меня не на что их кормить. Так-то я кашу на костях варю, и вон, кто голодный, тот ест.
— И детей, — закинул удочку я. — В городе много бездомных детей. И котов. Я, помню, детей кормил бездомных, потом их женщина забрала, сейчас усыновляет. Троих, представляете?
— Тяжело это, — вздохнула она. — Непонятно, чьи это дети. Вдруг, как и родители, алкоголиками вырастут, а ты только сил вложил.
На языке вертелось, что коты вообще людьми не вырастут, а сил на них потрачено море, но я промолчал, потому что знал логику таких людей: люди приручили животных и не чувствуют за них ответственности, выбрасывают, обрекают на голодную смерть. А что обычный домашний кот — вполне себе боевая единица, способная выжить в дикой природе, они в расчет не берут. Голодный кот вполне способен задрать голубя, коих тут изобилие, и обеспечить себе полноценное питание. Не только голубя кот может побороть, знавал я и таких, что загрызали фазанов.
Детям обеспечить себя пропитанием гораздо сложнее. Им еще и одеться нужно, и согреться. Кот защищен лучше, у него хотя бы шуба есть.
Я сказал женщине, что она молодец, и зашагал домой.
Сегодня дежурным был Боря, потому рассчитывать на вкусную еду не приходилось. Он сварил суп с макаронами и бабушкиной курицей, причем макароны превратились в кисель, только мясо и спасало ситуацию.
— Где Натка? — спросил я у брата, что-то рисующего за столом.
— У себя, — ответил он, обернулся и прошептал: — Грустная чего-то. Наверное, по дядьке своему скучает. А что там мама?
— При мне Квазипупу вручили повестку. Вызывают на допрос. К кому и зачем — непонятно. Вроде нигде он не накосячил, единственный его проступок — избил мента-напарника, который грузовик отжал. В общем, ничего не понятно. Как появится ясность, я скажу.
— Офигеть! — воскликнул Боря. — Это потому, что он мента побил?
— Тоже так подумал, но не факт. Ничего не понятно. Как появится ясность, он скажет.
Я подошел к выкрашенной в белый двери, постучал к Наташке.