— Неужели? Инна — предатель, ты тоже…
— Не смей — о ней!
Скрипнув зубами, Илья кинулся на меня. Я ждал этого и закрылся. Не дал себя схватить, мы кружили друг напротив друга. Никаких перчаток, кап и защит. Судя по блеску в глазах, Илья был готов убивать, предплечье болело от его удара, а он в таком состоянии вряд ли чувствует боль. Потому надо его сперва загонять, а потом придушить, если его не отпустит.
С минуту мы обменивались ударами, игнорируя вопли проходящей мимо бабки. Потом перешли в партер, то есть упали на асфальт и принялись валяться в пыли. В конце концом мне удалось взять шею Ильи в захват. Я сжимал рычаг до тех пор, пока он не постучал по земле.
Отпустив его, я откатился в сторону, потер саднящую скулу, где наливался кровоподтек. Ломать друга я не собирался, потому пришлось подставляться. Подождав, пока он отдышится, я опустился рядом на корточки и спросил:
— Отпустило?
Илья сел, скрестив ноги, потряс головой.
— Прости, не знаю, что на меня нашло.
— Нормально, брат. — Я хлопнул его по спине и протянул руку. — Вставай, поехали. Не злись и не бери в голову, тебе надо было подраться, выпустить пар.
— Я психопат, — стыдясь смотреть мне в глаза, сказал он.
— Все влюбленные — психи, — сказал я. — Поехали уже.
Он встал, напоминая провинившегося пса — все поверить не мог, что я так легко его прощу. Если бы не опыт взрослого, не знаю, чем бы все закончилось. А так можно сделать запрос и получить адекватный ответ. Вот только не всем ответам и советам удается следовать так, как надо.
До соседнего села было два километра по берегу. Кое-где приходилось ползти по завалам и пробираться вброд, так что в объезд по виноградникам получилось все равно быстрее: мы гнали на максимальной скорости, и на дорогу ушло у нас всего двадцать минут.
Лишь прибыв на место, я понял, что сглупил: мопед-то оставить негде! А деревенские пацаны сто процентов его заберут покататься. Потому я нашел дом с разваленным забором, но ухоженным двором, где точно жили старики, вызвал ветхую старушку, дал ей двести рублей и попросил присмотреть за мопедом — она с радостью согласилась. Пока Илья стоял в сторонке, я с замирающим сердцем спросил, не находили ли в ближайшее время в море труп девушки. Старушка уверила, что нет — если бы нашли, она первая узнала бы.
Я рассказал это Илье, и мы направились к морю. Ветер дул с востока. И была большая вероятность, что тело выбросило на берег именно на нашем участке.
Море волновалось. По стальной поверхности бежали небольшие волны-мордошлепки, при которых противно купаться. Вот бы они по морде Инне надавали и отрезвили!
Мы шли к дикому пляжу по узкой прибрежной полосе, переступая через выброшенные на берег деревья, доски и трупики нырков. Остановились возле вонючего дохлого дельфина, через которого или переступать, или его надо обходить по воде. Задержав дыхание, я его перепрыгнул. Илья сделал так же.
Затрещала отвесная скала, уронила пригоршню камней — я вскинул руку, преграждая путь Илье. Не хватало под завал попасть, чтобы потом еще и нас искали. Но камнепад не возобновился, мы перебежали кучу, насыпавшуюся еще раньше, и метрах в двадцати от нас я заметил что-то оранжевое между двух прибрежных валунов. Ноги вросли в землю, бросило в холодный пот. Вот, мелькнуло черное, потом — оранжевая полоска.
И это что-то точно было неживым. Только бы бочка, буй, фигня какая-нибудь пластмассовая!
— Стой здесь, — скомандовал я таким тоном, что Илья на пару секунд остолбенел, но все-таки увязался следом.
— Что там?
Я смотрел только вперед, оскальзывался на камнях. Зашипел, едва не подвернув ногу, и лихорадочно пытался вспомнить, было ли у Инны черно-оранжевое платье.
Вскоре стало видно, что это не Инна — надувной резиновый круг, черный, поделенный оранжевыми полосками на четыре части, похожий на спасательный.
— Слава богу! — воскликнул Илья.
Надежда найти Инну живой уменьшилась этак вдвое. Стоит ли говорить Илье, что, вероятно, это тот самый круг, на котором девушка пошла топиться? Значит, она осуществила задуманное, а круг ветром принесло аж сюда.
Или все продумала, дома забрала с видного места круг, выбросила в море, а сама сидит где-то и хихикает над тем, как нас наказала? Не хотелось думать плохо о человеке, которого, возможно, нет в живых, но с такими мыслями было легче.
— Хороший круг! Почти новый, — говорил Илья, пробирающийся к трофею. — Заберем?
Пожалуй, промолчу. Пусть еще побудет в неведении.
Илья встал на плоский камень, поросший водорослями, колышущимися в воде, дождался набегающей волны, подцепил круг, принялся его рассматривать и проверять, не протравливает ли.