Но по мере приближения к бабке он сбавлял, сбавлял скорость а, когда добрался до нее, просто с сердцах пнул под зад и развернулся к нам, указал на меня пальцем.
— Видишь, прав был парень, а ты — дура!
Переступая через камни и обломки, присыпанные снегом, мы добрались до торца дома, когда дед Иван сел на корточки возле своего «Запорожца» и сжал голову руками.
— Жалко деда, — вздохнула мама. — Может, помочь ему дерево убрать?
— Ты видела ствол, — возразил я. — Мы его не поднимем, а если тащить, только хуже сделаем. Его пилить надо и убирать по частям.
Думал, минут за пятнадцать мы доберемся до дач, но наш недлинный путь превратился в настоящее преодоление: тут перелезть ствол, там обойти, спотыкаясь на наносах — не видно, что под снегом лежит, можно и ногу сломать.
Пятнадцать минут мы только до поворота добирались. Мама держалась мужественно. Вообще не ожидал от нее такого подвига.
Дорога к дачам пролегала сквозь лес, тут повалило больше деревьев, это были серебристые тополя со стволами в два-три обхвата, вырванные из земли вместе с оледенелыми корнями. В одном месте они легли друг на друга, и мы проходили будто в арке. Это были самые легкие метры нашего маршрута. Мама остановилась, огляделась вокруг и выдохнула:
— Посмотри, как красиво!
Я огляделся. И крупные, и мельчайшие веточки были одеты льдом и, соприкасаясь, тихонько звенели. Было так тихо, что собачий лай прозвучал оглушительно и эхом отразился от горы. И наши шаги — хруп-хруп, хруп-хруп.
Дачи находились в ложбине между двумя холмами, пока спускались по склону, было ничего, потому что весь мусор и обломки снесло вниз, на дома. Заборы повалило и разметало, деревянные сарайчики засыпало обломками веток.
— Наша дача! — вскрикнула мама, указывая на подножие.
Я посмотрел туда же и не увидел там ни забора, ни строения, ни мусора.
— Ничего, новый дом построим, капитальный, — ободрил я маму, но она не сильно расстроилась, видимо, морально подготовилась к потерям
— Как же мы проберемся? — сокрушалась она. — Там же сплошная баррикада! Ноги поломаем! Может, залезть куда-то, посмотреть, цел ли дом?
— Со склона его не видно, — сказал я. — Залезть… по ледяным стволам? Ну-ну. Ничего, мы осторожно и медленно.
Показывая пример, я начал спуск, остановился перед завалом в мой рост, откуда торчали ветки, обломки шифера, доски — возможно, останки нашего сарая. Ломиться напролом было глупо, и мы обходили завалы по краям, по лежащим на земле жестяным заборам и чужим дворам.
На чистой площадке одного из дворов я увидел в снегу неподвижную рыжую шавку, которая на меня кидалась, ее задние лапы застряли между досками. Судя по тому, что снега на собаке было немного, она некоторое время оставалась живой и боролась, а потом околела от холода.
— Ой, Люська — жалко-то как! — шепнула мама, подошла к собаке, потрогала ее и покачала головой. — Остыла уже. Как же город покорежило! Когда теперь все восстановят⁈
Ветер налетел с новой силой, закружил поземку, швырнул мне в лицо, напоминая, что он только отдыхает, но в любой момент может проснуться.
— Ма, идем, пока тихо. А то вдруг и правда разгуляется погода-то.
Думал, мы околеем на таком холоде — где уж там! Взмокли, пока пробивались к даче.
Дорога огибала холм, и дом я увидел, лишь когда вышел из-за поворота. Удивительно, но забор устоял, в то время как соседский частично рухнул, открывая взору ухоженный двор. Фонари, что так кстати освещали пятачок напротив моей дачи, разбило. Судя по наносам возле ворот, соседи не выходили со двора.
Расчистив калитку, я потянул ручку на себя, но открыть не получилось — примерзла щеколда. Я глянул в отверстие, куда просовывал руку, чтобы оценить разрушения. Обе черешни выстояли, красной ранней сломало ветви куском прилетевшей жести, он так и остался на ней висеть. Белая не пострадала. А шелковица, растущая в конце огорода, о которой сокрушался Тимофей и просил ее сохранить, не просто пережила непогоду, а, видимо, в благодарность за сохраненную жизнь встала стеной и приняла на себя рухнувший серебристый тополь.
Абрикос-дичка упал, слава богу, не на дом, а поперек, и заблокировал дверь. Даже беседка не пострадала! Как же хорошо, что в доме ставни и что они закрыты! Стекла точно вылетели бы. Летнюю кузню завалило ветками, на нее рухнул забор, но на первый взгляд она вроде тоже целая.