— Рая! Рая, ты дома? У тебя все в порядке?
Рыдания прекратились. Когда я подошел, Гаечка встревоженно прошептала:
— Умер у нее кто-то, что ли?
— Рая, мы за тебя волнуемся, — сказал Илья. — Что случилось?
Клацнула щеколда, и нам открыла Лихолетова — зареванная, с красным распухшим носом, в шерстяном платке.
— Надеюсь, все живы, — проговорила Алиса.
Рая посторонилась, пропуская нас во двор, с ее трясущихся губ сорвалось:
— Нет. Вот. Вот!!! — Она кивнула на дом.
Я окинул взглядом двор, рассчитывая увидеть покойника, но мать Раи вполне бодро лазала в разбитой теплице, не обращая на нас внимания. Железный каркас теплицы остался невредимым, стекла рассыпались. С двух других сорвало пленку, ее обрывки хлопали и шелестели на ветру.
— Отец? — враз севшим голосом спросила Гаечка у Лихолетовой. — Прими мои соболезнова…
Рая завертела головой, из ее глаз брызнули слезы.
— Нет! Вот… вот…
Она метнулась в теплицу, которая была под пленкой и, завывая, принялась расчищать снег, извлекая сиреневые, желтые, ярко-розовые цветы хризантем, которые сразу же опадали, ложились на снег, как раненые бойцы.
— Все погибли! Замерзли. — Она погладила ярко-сиреневые мелкие цветы. — Талисманчики, даже они не выдержали.
На снег лег цветок, который, наверное, был ярко-оранжевым, а стал жухлым, коричневым.
— Аврора, красавица моя… Мама за саженцами аж в Крым ездила, только у нас они были. Лебединая песня — белая, вот… — Рая закрыла лицо руками, запрокинула голову и завыла.
Алиса посмотрела на Гаечку, еле сдерживая улыбку, а мне было несмешно, потому что я отлично помнил, как крыса ночью порезала наших цыплят, мы потом точно так же рыдали над растерзанными трупиками. И мужчина-голубятник, наверное, так же убивается, может, даже больше тех, кто лишился крова. Потому я подошел к Лихолетовой и положил руку ей на голову.
— Мне очень жаль… Очень.
Лихолетова вскочила, повисла на мне и завыла с новой силой. И как ее утешить? Если сказать, что новые цветы вырастут, будет только хуже, потому я стоял и молчал, а Рая тряслась от рыданий. Ее мать тоже смахивала слезы.
— Они выжили, — выдавил из себя я. — Корни, в смысле. Они же снегом укрыты от мороза.
— Карасей, говорят, завалило, — нарушила молчание Гаечка. — Там вообще ад, мы идем их спасать и спешим.
Продолжая завывать, Рая села в снег и закрыла лицо руками.
— Извини, — сказала Саша. — Нам пора.
Мы вышли со двора, и Алиса задумчиво проговорила:
— Она дура, что ли? Я думала, у нее папа умер.
— Как тебе объяснить… — вздохнул я. — Представь, что у тебя сдох любимый котенок. Она любила свои цветы, как мы любим кошек и собак. Понятно?
Гаечка поделилась:
— Мой дед своих коз любит больше детей и внуков. Бывает и такое.
Мы обогнули магазин и остановились на смотровой площадке, откуда было видно море, горы, частично — город, а наш поселок был как на ладони, кроме Нижней Николаевки, закрытой холмом. Илья все это уже видел, а мне открылось, что у школы частично сорвало крышу и разбило стекла, а во дворе настоящий лесоповал.
Вместо работы люди самоорганизовались и вышли устранять последствия катастрофы. Владельцы частных домов занимались своими участками, жители общежитий и многоквартирных домой сообща расчищали дворы и подъездные пути
— Неделю минимум будем гулять, — констатировал факт я, обозревая село, где будто играли дети исполинов.
Долго стоять на открытом пространстве под пронизывающим ветром было тяжело, и мы спустились по склону на дорогу. Никаких военных и спасателей в поселке не наблюдалось. В лучшие времена прислали бы вертолет из области, сейчас если местных и усилили, то подмога приехала на колесах, а поди доберись сюда. Прежде дорогу в городе надо расчистить, заваленную тополями и платанами.
Провода все были порваны, сохранились лишь небольшие участки.
Но были и положительные моменты. Во-первых, идти по протоптанным в снегу тропинкам было просто. Во-вторых… Во время потрясений и бедствий возможно два развития событий: человек человеку волк, когда процветает мародерства и множатся преступления — так бывает чаще всего. Реже люди помогают друг другу и действуют сообща, как сейчас. Ураган много бед наделал, но сплотил людей.
— Бежим Карасей спасать, — предложила Алиса. — Вдруг они там замерзают.
— Видишь, какие все дружные, наверное, им уже помогли, — предположил я.
Илья со мной не согласился:
— Там, возле кладбища, мало кто построился, больше пустых участков.
— Вера Ивановна там же? — спросил я дрогнувшим голосом.
— Да, недалеко от Карасей, — подтвердил он.