— Мы ждали вашего звонка, вот, радуемся. Завтра вся школа будет радоваться.
Донесся вздох, пару минут длилась тишина, и я был уверен, что учительница тоже улыбается.
— До завтра, Паша, и… спасибо тебе огромное! Мне пора бежать.
Бестолково улыбаясь, я повесил трубку, набрал Илью и похвастался, что наш план сработал, Верочка остается с нами!
Мама выглянула в прихожую и спросила:
— Что случилось?
Я сел на свое место, подождал, когда вернется Боря, и рассказал, что любимая учительница собиралась уезжать, но теперь останется, потому что школьники скинулись ей на жилье. Мама умилилась, раскраснелась и рассказала, какой классный у них был учитель физики, ветеран, веселый и остроумный, добавила:
— Хороший учитель — очень важно. Помню, мы к нему на чай ходили, истории разные друг другу рассказывали. А мальчики, у которых родители пили, подолгу жили у него.
Вспомнилась история пока не случившейся несчастной любви Анечки Ниженко, как ей помогала Верочка, но все равно у девчонки потом вся жизнь под откос. Ее мужчина — местный педофил, взрослый мужик на «копейке», женатый, который дежурит на машине недалеко от школы, снимает школьниц, кому рассказывает сказки о любви, кого-то покупает за колбасу и шампанское. Наивная и скромная Анечка клюнула на опыт и красивые ухаживания, а кавалер не озаботился контрацепцией.
Пришла Наташка, разделась в прихожей, заглянула в зал и присвистнула.
— Ну ничего себе! Что празднуем?
— Вера Ивановна не увольняется, — отчитался я. — Согласилась жить на съемной квартире, спасибо тебе за участие!
Сестра, которая собрала в своем классе три тысячи, приложила ладонь к груди и театрально поклонилась.
— Присаживайся, Наташа, — пригласила ее мама и засуетилась больше обычного.
Что-то сейчас будет!
Сестра накинулась на еду, не моя рук, как голодающая. Ела она с таким аппетитом, что мне снова захотелось есть. Мама поглядывала на нас и все больше дергалась и ерзала, как школьница перед экзаменом, а когда сидела неподвижно, нервно стучала ногой по полу.
— Так что празднуем? — повторила вопрос Наташка, вымазывая тарелку куском хлеба.
Мама залилась краской, потупилась и прошептала:
— Василий Алексеевич разводится. Мы любим друг друга.
— Он сделал тебе предложение? — радостно воскликнула Наташка.
— Пока нет, — ответила мама, все так же глядя в пол и сцепив пальцы. — Я понимаю, вы уже взрослые, потому… потому… надо с вами посоветоваться. — Она втянула голову в плечи и затравленно огляделась, не в силах больше произнести ни слова.
— Если что, я помогу тебе выбрать платье на свадьбу! — радовалась Наташка. — Он ведь богатый и сможет сыграть нормальную свадьбу?
Вот ведь девчонки! Вот ведь женская солидарность! Радуясь за маму, Наташка не хочет понимать, как усложнится ее жизнь с появлением отчима. Главное — на свадьбе погулять!
Вспомнился подарок Гоги — вот бы праздновать свадьбу в ресторане! Но я отмел эту мысль. Пусть взрослые люди сами оплачивают свои желания.
— Мы пока не думали об этом. — За десяток минут мамино лицо мама сменило цвет трижды: с синюшного на бордовый, с бордового — на нежно-розовый.
Пока Наташка вслух фантазировала, какое у мамы будет платье и как мы украсим машины и проедем колонной, Боря мрачнел и мрачнел.
Его я понимал лучше: только от одного тирана избавились и задышали свободно, и вот, может появиться еще один. Не там стоишь, не так лежишь, туфли стоят в прихожей не по размеру, книги в шкафу отсортированы не по цвету.
— Он уже присмотрел квартиру, где будет жить? — спросил я.
— В смысле — присмотрел? — удивилась мама и тут же добавила: — Он потерял работу из-за меня, и денег у него теперь нет. Я… в общем… я хочу спросить у вас, не возражаете ли вы, чтобы Василий Алексеевич пока пожил с нами.
— Конечно нет! — снова проявила солидарность Наташка.
Боря окаменел. Из его руки выпала ложка, зазвенела на тарелке. Мама шумно сглотнула слюну, перевела на меня взгляд, где застыл немой вопрос. В принципе, Бориного несогласия должно быть достаточно для того, чтобы отчим в нашем доме не появился. Мне подумалось, что вот эти угощения — крайняя форма глупости.
— Где он сейчас живет? — спросил я.
— У приятеля. Но он там долго не сможет. И денег на съем квартиры у него нет. Мы недолго поживем, потом переедем, если вы не уживетесь.
Наташка толкнула Бориса в бок.
— Не дуйся, брателло! Мама у нас молодая, имеет право на личную жизнь! Отец был… в общем, неважным ей мужем был. Скотиной просто. Может, хоть теперь повезет ей? Ну не жмись! Мир да любовь им.
Грохотнув стулом, Боря вскочил.