Чёрно-белый мир — это ещё не самое худшее. В прошлой жизни я запросто мог лишиться слуха, обоняния или вкуса. Однажды я утратил тактильную чувствительность. Бесценный опыт, между прочим. После такого начинаешь ценить жизнь во всех её проявлениях. И да, зрение я тоже отдавал. Было такое, что ослеп на сутки. Заперся у себя в квартире, никуда не выходил и много думал, анализируя, как я докатился до жизни такой.
Ну, да хватит предаваться воспоминаниям! Поднявшись с постели, я пошёл в ванную, там перепутал горячую и холодную воду, чуть не ошпарился кипятком, но в итоге всё отрегулировал. Вышел в халате на балкон, полюбовался серыми соснами, а затем отправился на пробежку. Разогревшись и растянувшись, поработал с уличными тренажёрами, вернулся домой, снова принял душ и почувствовал себя значительно лучше.
Подумаешь, монохром.
Я ведь всё вижу.
Очень стильно получилось, между прочим. Будто погрузился в мир дедовских фотографий. У меня дед увлекался фотоделом — сам проявлял, часами просиживая в чёрной комнате с растворами, ванночками и другими чудесными атрибутами… Потом лепил карточки на стекло и ждал, пока они высохнут. Это была настоящая магия.
Чтобы отвлечься, я открыл на планшете самоучитель по языку гратхов и на двадцать минут залип в этом приложении. Культуру знать недостаточно, надо уметь разговаривать на Пустынном Наречии. Вообще, у них там сколько племён, столько и наречий, но «наши» орки с помощью советских лингвистов выработали единую лингвистическую систему, которую хорошо понимали и остальные народности. Вот именно «пустынником» или «тру-га» я и начал усиленно заниматься по приказу Соколовой.
Кристине я так и не дозвонился. То ли у неё смартфон был в ждущем режиме, то ли девушка была чем-то сильно занята. Утром я получил от неё короткую эсэмэску: «Перезвоню позже». Ну, позже так позже. Мало ли, чем человек занят.
Когда я шёл на занятия по чёрно-белому лесу, рука выглядела вполне по-человечески. В этом проявлялось высшее мастерство демона-хомяка — он умел мимикрировать под что угодно.
И что ж вы думаете?
Мои одногруппники словно сговорились в это утро.
В коридоре ко мне подскочила Грекова:
— Хорошо спалось, дорогой?
Я настороженно посмотрел на девушку:
— Попросить что-то хочешь?
— Ну… — лицедейка закусила губу. — Требуется мужской взгляд. Пожалуйста!
— Что там у тебя? — я обречённо вздохнул.
— Вот, — Люба ловким движением извлекла из своего крохотного рюкзачка смартфон. — Я не могу выбрать помаду на ближайшие выходные. Думала развеяться, потанцевать… Поможешь?
Из глубины души выползло беспокойство, но отступать было поздно.
— Показывай.
Грекова начала демонстрировать карточки товаров с симпатичными девушками и абсолютно одинаковыми губными помадами в стиле пятидесяти оттенков серого. Выделяя несколько секунд на просмотр одной картинки, смахивала и выставляла на обозрение следующую. Я кивал с умным видом, потом решил действовать наугад.
— Посмотри, хороший вариант.
— Этот? — глаза Любы стали удивлёнными.
— А ты суров, — к нам присоединился Булкин. — Тёмно-фиолетовый… Очень смелое решение.
— Критиковать все могут, — возразил я. — Предложи своё.
Ловко же соскочил, а?
Рома выхватил телефон из пальцев лицедейки, быстро смахнул несколько картинок, остановился на пятой или шестой, после чего уверенно заявил:
— Идеально.
— Да ладно, — не поверила своим глазам Люба. — Ты уверен?
— На все сто!
Первой парой у нас шла «История КПСС» — скучнейший предмет, без которого советские студенты просто не могли жить. Во всяком случае, так думали шишки из наркомата просвещения.
Мы начали рассаживаться по своим местам.
— Ты разбираешься в этих женских штучках? — я с усмешкой взглянул на приятеля.
— Конечно, нет, — Булкин ничуть не смутился. — Выбрал первое попавшееся. Надо было спасать наши мозги.
Лекцию вёл седой профессор, родившийся, наверное, ещё до Ледникового периода. Сухонький, весь какой-то скрюченный и отстранённо-равнодушный. Вздремнуть я не мог, приходилось слушать.
— У нас появилась небольшая проблема, — прозвучал в голове знакомый голос.
Ответил я мысленно:
— Чу, у меня пара.
Физическое воплощение фамильяра сейчас было частью моей руки, поэтому Чупакабра мог общаться со мной беспрепятственно, несмотря на возражения. Реальная душа демона, как и прежде, находилась в подпространстве. В измерении, о котором люди не знают вообще ничего.