В этот момент в столовую вошли Мясниковы. Окинули взглядом помещение, нехотя кивнули нам и направились за едой. Сели они отдельно, через стол от нас.
— Как вы после испытания, пришли в себя? — спросила Шувалова.
— А с чего ты взяла, что оно должно было выбить нас из колеи? — ответил я. — Никто не погиб, мы прошли. По-моему, всё отлично. Надо радоваться.
Неспящая пожала плечами.
— А вот меня, например, всё это даже возбудило, — глядя мне в глаза, сказала Грекова. — Обожаю экстрим. Адреналин и всё такое.
Алайская презрительно усмехнулась.
— В чём дело? — приподняла брови Грекова.
— Есть что-нибудь, что тебя не возбуждает? — процедила блондинка.
— Ну, у меня всё в порядке с либидо, знаешь ли. Чего и тебе желаю.
— На что это ты намекаешь⁈ — вскинулась Алайская.
— Догадайся с двух раз, — скривилась Грекова. — Если не получится, подскажу.
— Мне не до шашней! — высокомерно заявила блондинка. — Я должна пройти все испытания и не вылететь. Так что думать обо всяких глупостях некогда.
— Кстати, хотела спросить, — подала голос Шувалова. — Зачем тебе это вообще надо? Тебе что, плохо живётся? У тебя же всё есть, как я понимаю.
Алайская помрачнела.
— Я бы сама сюда и не пошла, — нехотя проговорила она после паузы. — В гробу я видала все эти испытания и вас всех вместе взятых, если честно. Я бы свалила хоть сейчас, если б это от меня зависело. Но папа считает, что в академии я разовьюсь быстрее и стану сильнее. Ему хочется сделать из меня хорошего ментора. Вот поэтому я здесь. И, если провалю испытания и вылечу, мне конец! Он меня просто прибьёт.
— Папа, значит! — ухмыльнулась Грекова. — Бедняжка, не дали по тусовкам погулять, заставили учиться, да ещё с пролетариями. Даже не знаю, как тебя утешить.
— Плевала я на твои утешения! — вскинулась блондинка. — Я пройду обучение и всем вам носы ещё утру!
— Конечно, ведь иначе злой папочка тебя отшлёпает, — язвительно заметила Грекова.
— Не ссорьтесь, — проговорила Шувалова, не дав Алайской ответить на выпад. — У каждого из нас свои мотивы, но все мы здесь делаем общее дело — Родине служим.
— А какие у тебя мотивы, кстати? — прищурилась блондинка. — С твоим Даром могла бы найти место получше.
— Чем плохо это? — не растерялась Шувалова.
Алайская пожала плечами.
— Ну, особой карьеры тут не сделаешь. Дослужишься до какого-нибудь звания, а толку? Это ж КГБ. Всё равно никто не узнает, что ты сделала для страны.
— Я не ради славы сюда пришла, — ответила Шувалова.
— А ради чего?
— Уже сказала: чтобы служить Родине.
Блондинка вздохнула. Её такая мотивация явно не вдохновляла.
— Дело твоё, — сказала она равнодушно. — Мне так-то плевать, если честно, — она взглянула на меня. — Ты ведь Владлен, верно?
Я кивнул.
— Он самый. Мило, что ты запомнила.
— Не льсти себе. Просто имя не самое распространённое. Почему ты здесь, Влад?
— А у меня особого выбора нет.
— Ах, да, ты же у нас сын изменника, — скривилась Алайская. — Ну, и каково это?
— Сын за отца не в ответе, — проговорил Булкин. — Не слыхала?
— Слыхала, а то. Ладно, на самом деле, не знаю, зачем я вообще с вами болтаю, — девушка встала, собираясь уходить.
— Посуду не забудь, — сказала Грекова. — Здесь официантов нет.
— Без тебя знаю! — вспыхнула Алайская и, раздражённо собрав тарелки на поднос, двинулась к столу, куда складывали грязную посуду.
— Вот же фифа, — ухмыльнулась брюнетка, поглядев ей в след с выражением презрения. — Думаю, она долго не продержится. Папочкин наказ — так себе мотивация.
В целом, я был с ней согласен.
— А ты сама зачем в академию поступила? — спросил я.
Однако ответить Грекова не успела: в столовку вошёл сотрудник академии.
— Товарищи студенты, прошу внимания! — звонко сказал он. — Сейчас у вас встреча с наставниками. Разойдитесь по своим комнатам. Вас уже ждут.
— Ну, класс! — разочарованно проговорила Грекова. — Поесть толком не дадут. Ладно, ещё увидимся, — она подмигнула мне и пошла относить посуду.
Остальные тоже потянулись из столовой.
Когда я вошёл в свой номер, там уже находилась коротко остриженная девушка с совершенно белыми волосами, чёрной помадой на губах и кучей пирсинга в ушах. В носу тоже сверкало колечко.
— Добрый вечер, товарищ Громов, — проговорила она, глядя на меня оценивающе. — Надеюсь, вы успели поужинать?