Глава 21
Прежде всего, мне требовалось уединение. Комната для этого не подходила. Завалится какой-нибудь Булкин и собьёт концентрацию. Потапова тоже шастает, как к себе домой. Проходной двор, а не комната.
Беседка в лесу?
Вариант, но и здесь меня могут случайно заметить. Те же Мясниковы, которые нет-нет, да и пробегутся по территории в звериных обличиях.
Пораскинув мозгами, я решил играть нестандартно. Сделав вид, что решил погулять за пределами академии, покинул периметр. Лесопарковая зона продолжалась и за высоким забором, но там вероятность столкнуться с куратором, наставником или соседом была ничтожной. Главное — не подцепить какого-нибудь клеща. А уж погода стояла чудесная. Я изучил по специальному приложению планы климатологов и расслабился — в ближайшие сутки дождь на меня не обрушат.
Устроившись на тихой полянке в окружении сосен, приступил к выполнению поставленной задачи. Закрыл глаза, активировал астральное видение, но вместо улавливания чужих эмоциональных потоков, заглянул в себя. В прошлой жизни я такое проделывал тысячу раз, но не был уверен, что справлюсь в этом теле.
Справился.
Вместо сопричастности — ощущение абсолютной гармонии. Единение с миром. Я начал погружаться в глубины подсознания, разменивая психические и эмоциональные слои, пока не увидел то, что искал.
Зародыш.
Нераскрытый питомец выглядел комком загустевшей тьмы, впавшим в некое безвременье. Не сущность, не проекция. Чтобы его раскрыть, мне требовалось войти в потусторонний мир. Я привык называть это измерение подпространством, взяв термин из фантастических книг, которые читал в детстве. Человеческий разум не готов к неведомому и вечно всё упрощает, знаете ли. Измерение мёртвых ни на что не похоже. Это транзитная зона, через которую сущности шастают туда-сюда. Но есть там и обитаемые слои, в которых развиваются призрачные цивилизации. Я не шучу. Подавляющее большинство душ во что-то трансформируется, перерождается, но происходит это не со всеми. И надо ли говорить, что человеческие души — лишь малая часть населения подпространства?
Я влил в зародыш ровно столько пси-энергии, сколько требовалось для разрыва межпространственной мембраны. Сделав это, нащупал канал связи и скользнул по нему…
В самый настоящий тоннель.
Тот самый, что любят описывать пережившие кому.
Серая труба, словно сплетённая из паутины, небрежный штрихованный набросок. Разогнавшись, я устремился вперёд. Время перестало существовать. Труба вывела меня в некое подобие норы, где сидел гигантский хомяк с надутыми щеками. Хомяк сидел в кресле, пил пиво и смотрел футбольный матч чемпионата СССР 1985 года. Играли московский «Спартак» и киевское «Динамо».
— Прекрати, — хмыкнул я. — Вот он я.
— Ну, конечно! — буркнул Чупакабра, не отрываясь от экрана. — Явился не запылился! Думаешь, я считать не умею? Сколько времени прошло с твоего перевоплощения?
— Извини, брат. Но мне некогда. Да, я не пришёл за тобой сразу, потому что решал свои проблемы. И за эти проблемы особая благодарность.
— Ты чего? — обиделся хомяк.
— А кто меня запихнул в пацана, имеющего контакты с криминалом?
— Что подвернулось! — отрезал Чупакабра. — Я торопился.
— Вот и не быкуй, Чу. Разрулил всё — пришёл за тобой. И не делай вид, что размышляешь. Мы с тобой связаны навек. Разорвёшь нить — и растворишься в Нирване.
Хомяк забросил в пасть бутылку с тархуном.
Посмотрел на меня красными глазищами.
— Ты меня призываешь, смертный?
— Призываю, — я выдержал взгляд.
Прошлое у Чупакабры насыщенное. Он был то ли демоном, то ли злым духом, но потом его «разжаловали» и пустили на переработку. Так что встреча с анимансером оказалась для фамильяра знаковой. И да, он был умным, но не умнее меня. Я так подозреваю. В противном случае подчинить его не удалось бы.
— Ты это сказал, — хомяк выбрался из кресла и щелчком когтистой лапки отправил в небытие телевизор. — Я услышал.
Через меня пролетел шквал энергии.
Настоящее, мать его, торнадо!
Очнувшись рядом с зародышем, я увидел, что тьма пульсирует и покрывается ярко-оранжевыми прожилками. Меня приятно согревало чувство единения.
Процесс пошёл.
Утром я едва успел позавтракать, как в столовую заявился один из сотрудников академии — безликий, в комбинезоне, смахивающий на специально выведенного для этого лагеря клона. Окинул помещение взглядом и уверенно направился к нашему столику, не сводя с меня глаз.