Ладно, мне это только на руку. Особенно учитывая, что сейчас я должен отправиться в подпространство, а это так себе удовольствие. Если ты не демон, конечно, или живущее там существо. Для человека астрал, или лимб, — место неестественное и потому связанное с определёнными рисками. Лишний раз соваться туда не захочется. Вдобавок, зависишь от проводника. В моём случае — от Чу.
Чтобы настроиться на переход (в отличие от фамильяра, я не могу просто взять и исчезнуть здесь, чтобы появиться там), я разделся и отправился в ванную, где минут десять стоял под сильными горячими струями душа. Затем вышел, накинул халат и уселся на пол, выпрямив спину и положив руки на колени.
Так, небольшое дыхательное упражнение, которое я делал много раз, дабы привести сознание в порядок. Это сейчас самое главное, ведь предстоящее путешествие, в некотором роде, будет происходить внутри меня. Тело-то моё никуда не переместится. В подпространство — вернее, его верхний слой, связанный с моей душой, отправится только мой разум. Это не мир духов, а его, скажем так, оболочка. Корочка, если угодно. И в ней я должен найти то, что поможет добраться до эмиссара.
Наконец, я решил, что пора.
— Чупа, я готов.
Фамильяр появился передо мной мгновенно.
— Уверен?
— Да. Поехали.
— Не строй из себя Гагарина, — проговорил Чупакабра укоризненно. — Сейчас не время для шуток. И держись меня.
— Конечно, Вергилий. Мне нисколько не улыбается потеряться в собственном Астрале.
Фамильяр скривил рожицу, давая понять, что и эту шутку не одобряет, а затем опустил голову, сложил лапки и застыл, словно мохнатая статуя.
Прошло несколько секунд, и из пола показалась чёрная жидкость. Она сочилась прямо из дерева, быстро заполняя комнату.
Разумеется, я ожидал её увидеть, ибо уже ходил в тонкий слой подпространства прежде. И всё равно, каждый раз появление эктоплазмы вызывало тревогу.
Жидкость стремительно поднималась. Вот она достигла моего пояса, затем — плеч. Главное — не запаниковать. Не нужно задерживать дыхание или закрывать глаза. Никто не утонет.
Когда эктоплазма затопила меня полностью, я оказался в вязкой темноте. Звуки тоже исчезли. Длилось это состояние секунд двадцать, а затем я словно проснулся.
И увидел себя в огромном холле, уставленном причудливыми статуями. Вернее — застывшими фигурами. Некоторые выглядели вполне реалистично, другие представляли собой настоящие абстракции.
Нет, это был не музей. Разве что в переносном смысле.
Я оказался во Дворце своей памяти. Но то, что хранилось здесь, наверху, меня не интересовало. Ко всем этим воспоминаниям можно получить доступ в любой момент. Чупе же предстояло провести меня ниже. Намного ниже тех мрачных подвалов, где таятся подсознательные страхи, и колодцев, куда спрятаны выработанные в процессе эволюции установки и неосознанные ужасы рептильного мозга.
Мне предстояло спуститься на самое дно — в подземелье анимансера. В место, о существовании которого не знают даже самые продвинутые психиатры.
— Идём? — окликнул меня появившийся справа Чупа.
Я кивнул.
— Веди.
До этого мне лишь пару раз приходилось отправляться в подобное путешествие. И ни один из них не доставил мне ни малейшего удовольствия. Так что и от этого спуска я ничего хорошего не ждал.
Чупа направился к лестнице, но свернул перед ступеньками. Я последовал за ним. Фамильяр задержался у ведущей в подвал двери, чтобы провести по ней пальцами. Коготки оставляли на дверном полотне волнистые символы, складывающиеся в сложный мерцающий узор. Секунд через пять дверь отворилась, и мой провожатый двинулся вниз. Его шерсть начала испускать свечение, превращая питомца в живой фонарь. Я спускался следом, строго следя за тем, чтобы вставать в центр ступенек: хоть лестница и выглядела как спуск в подвал, на самом деле никаких стен слева и справа не было — как и низкого потолка над головой. Всё это являлось лишь визуализацией, создаваемой моим подсознанием, чтобы защитить меня от собственных подавленных страхов — таких, которые появляются в ночных кошмарах. И стоило сбиться с пути, оступиться, как я оказался бы в самом центре кишащего чудовищами ужаса. Собственно, по этой причине анимансеру и требуется проводник.
Спускались мы довольно долго. Трижды справа показывались дверные проёмы, сквозь щели которых сочился голубоватый свет, но Чу шёл дальше.
Наконец, он остановился перед большим прямоугольником, вписанным в каменную арку, покрытую множеством соединённых друг с другом символов. Тонкие пальцы фамильяра забегали по плитам, как по клавишам, и вот створки массивной двери начали медленно раскрываться, выпуская зеленоватое призрачное свечение.