- Все так все. Так и подпишем.
Темп нашего наступления усиливался, истекали последние часы жизни гитлеровского правительства.
Что же происходило в это время в имперской канцелярии?
Как позже мне стало известно из многих захваченных документов и показаний Кейтеля, Йодля, Вейдлинга и других, на самом краю гибели у главарей империи выползли наружу инстинкты, до поры до времени скрытые под маской верности Гитлеру: "Власти! Дайте власти!" Со всех сторон тянулись руки к креслу, где еще цепко сидел живой труп - фюрер. Не случайно еще 22 апреля Гитлер обвинил генералитет и своих помощников в неверности и предательстве: уже на следующий день поступила телеграмма от сбежавшего на юг Геринга, в которой "маршал" рассматривал себя в качестве преемника Гитлера и требовал полномочий главы государства с 22 часов 23 апреля. Но фюрер приказал Борману арестовать Геринга. Борман, который сам надеялся занять место Гитлера, распорядился не только задержать, но в случае смерти фюрера умертвить Геринга - своего конкурента.
Но Гитлер не желал умирать: "Кайзер сложил оружие без четверти двенадцать, я прекращу борьбу лишь в пять минут первого!" В последний момент фюрер принял предложение Йодля снять все силы с фронта против англосаксов и бросить их в бой за Берлин. Кейтель отправился лично двигать на прорыв кольца армию Венка.
Кроме того, надо было "заменить изменника" - Геринга. Гитлеру пришла в голову кандидатура известного нациста, генерала Грейма. Сказано - сделано: Грейм получил срочный вызов по радио. Все аэродромы были захвачены Красной армией, но Грейма влекла в Берлин непреодолимая жажда большой власти. Его жена, известная летчица-спортсменка Ханна Райч, сумела посадить самолет прямо на улице Берлина. Наверное, Грейм не раскаялся в усердии: Гитлер тут же произвел его в фельдмаршалы и обсудил с ним очередной план "полного разгрома русских". В это время пришло сообщение о новой измене: бывший мясник, любимец фюрера Гиммлер, полновластный хозяин восьмисоттысячной армии СС, самостоятельно начал вести переговоры с западными союзниками о капитуляции. И это ничтожество тоже власти добивается?! Взбешенный Гитлер дал Грейму важнейшее из последних государственных поручений: вылететь из Берлина, арестовать и доставить в город Гиммлера.
Тем временем Кейтель и Йодль всеми силами пытались пробиться с войсками в столицу. Когда Хейнрици заявил откровенно, что это невозможно, его обвинили в саботаже приказа и 28 апреля успели снять с поста командующего группой армий. Связь ставки Кейтеля с Берлином прерывалась постоянно. И немудрено: наши войска вышли на Вильгельмштрассе и Потсдамскую площадь. У Гитлера не только не было четкой информации с фронта, но даже обстановка в самом Берлине была ему плохо известна. Наконец 29 апреля бледный, как полотно, комендант города генерал Вейдлинг доложил, что не позже 1 мая советские войска будут у входа в бункер. Как показали события, Вейдлинг правильно оценил обстановку.
В это время Кейтель радировал, что деблокирующие группы немецкой армии остановлены. Только тогда фюрер объявил, что кругом всеобщая измена и поэтому пора ему, дескать, подумать о себе. На протяжении жизни занятый "большой государственной работой", он не мог "упорядочить личную жизнь", но теперь, в этот трудный час, "решил вступить в брак со своим верным другом Евой Браун". Услужливый Геббельс послал за гауляйинспектором Вагнером, который обвенчал Адольфа и Еву, будучи облаченным в коричневую форму нацистской партии. После церемонии был устроен роскошный свадебный пир в малом конференц-зале бункера. Многолетняя связь Гитлера с Евой Браун считалась великой государственной тайной: по признанию Гудериана, даже он, начальник Генерального штаба, никогда не слышал об этом. Пропагандисты кричали на всех углах, что фюрер не ест мяса, не пьет, не курит, не имеет семьи, а только целые дни думает о благе народа. А "высоконравственный" повелитель арийцев тем временем частенько приезжал в свою летнюю резиденцию Берхтенсгаден, где развлекался с красивой ассистенткой официального фотографа партии. Время на бракосочетание с любовницей Гитлер сумел выкроить среди "великих государственных забот" только 30 апреля 1945 года.
Когда мы били по рейхсканцелярии из пушек и самоходок, когда наши бойцы уничтожали на ее подступах последних фанатиков и сами платили кровью за каждый метр земли, никому в голову не могло прийти, что творилось за толстыми стенами подземного бункера. После свадьбы фюрера руководители империи распоясались: пей, гуляй, живем последние дни! На праздничные столы извлекли лучшие вина и ликеры, самые вкусные деликатесы. Фактический глава партии всемогущий Борман, начальник генерального штаба Кребс, адъютант Гитлера Бургдорф и другие главари заливали горе алкоголем и, в конце концов, улеглись спать прямо на пиршественные столы. А в соседнем помещении Гитлер в предсмертной тоске диктовал секретаршам документ о... составе нового правительства, заявление об измене ближайших соратников и завещание. Так хоронили свое государство и свою партию руководители фашизма.
С севера все громче доносился гул канонады: войска генерала Кузнецова штурмовали рейхстаг. В мирное время до занятых ими кварталов можно дойти от нас за пятнадцать-двадцать минут. С верхних этажей домов уже без бинокля видна тридцатичетырехметровая колонна - рубеж нашей встречи с боевыми товарищами.
Но сопротивление гитлеровцев не уменьшается. Десятки тысяч вооруженных до зубов головорезов сгрудились на последней двухкилометровой полосе и дерутся с отчаянием обреченных на смерть. Нам предстоит взять рейхсканцелярию и зоологический сад, обнесенный кирпичной стеной полутораметровой толщины и превращенный в настоящую крепость. В районе Тиргартен, который протянулся между зоосадом (так называемым Цоо) и Имперской канцелярией, центром обороны стал семиэтажный железобетонный бункер. С наблюдательных пунктов своими глазами видим его колоссальные серые стены, - видны даже следы деревянной опалубки. И все это приказано нам взять сегодня же!
Военный совет сосредоточил все резервы на участке Дремова и решил совместно с пехотой Чуйкова ликвидировать укрепленный узел. Шесть танковых и механизированных бригад, артиллерийские полки и полки реактивных установок, инженерные части должны были пойти на штурм, чтобы соединиться с Богдановым и Кузнецовым к 1 мая.
Всю ночь шло подтягивание сил. Все орудия поставлены на прямую наводку. "Снарядов не жалеть!"- приказал Катуков командующему артиллерией Фролову.
Задача Бабаджаняна еще труднее, чем у Дремова: захватить бункер самого Гитлера. Бабаджанян принял решение прорываться по земле и одновременно под землей, тоннелями и подвалами. "Прошу усилить автоматчиками!" - обратился он к Военному совету. Надо дать. Но откуда? У Военного совета остался последний и единственный резерв - рота охраны штаба армии.
Во дворе выстроена рота. Стоят усатые ветераны, прошедшие и империалистическую, и Гражданскую, и Отечественную войны, рядом с ними вытянулись комсомольцы - по возрасту годятся в сыновья своим старшим боевым товарищам. Каждый из воинов попал в роту охраны после госпиталя, у всех по несколько нашивок за ранения.
Для нас эти бойцы - как родные: не один раз спасали они штаб. Жалко было отдавать их в штурмовую группу: считанные часы оставались до победы. Мы понимали, что ждет большинство бойцов, когда группа пойдет штурмовать рейхсканцелярию: голыми руками не взять Гитлера! Много крови придется пролить напоследок... Но бой требовал от нас этой жертвы: неоткуда было больше взять автоматчиков для завершающего удара.
Катуков объяснил роте необходимость посылки ста человек в штурмовую группу.
- Добровольцы - два шага вперед!
Вся рота выступила вперед и замерла. Но требовалась только половина.