Федор Ошевнев
Впервые на посту
Густая чернота июньского неба застыла над уснувшим городом, лишь в зените, на темном бархате беззвездного неба, сиял холодный лунный диск. А на городской окраине, в гарнизонном карауле, заканчивалась смена часовых.
— Рядовой Макаров, с поста шагом марш, — привычно скомандовал разводящий-ефрейтор и покосился на светящийся циферблат на запястье: 23:15.
Рядовой Макаров устало, но с чувством удовлетворения — свое отстоял честно — пристроился в затылок свободному караульному. Второй, временно наблюдавший за постом караульный, самостоятельно занял место впереди сослуживца. Разводящий возглавил мини-колонну и завершил смену постов командой:
— За мной шагом марш.
Силуэты уходивших солдат еще с полминуты были видны новоиспеченному часовому, рядовому Панкратову. В слепящем свете предателя-прожектора, на автомате за квадратной спиной рядового Макарова, замыкавшего колонну уходящих солдат, как бы подбадривая на прощанье, сверкнул кончик полированного штык-ножа. Людские фигуры без остатка проглотила пугающая темнота.
А Панкратов остался на посту. Один. Ночью. Впервые. Впрочем — с заряженным автоматом, что немного успокаивало.
Сразу же в мир вокруг часового пугающе ворвалось множество звуков, которых Панкратов до этого просто не замечал. Да, он легко угадал стрекочущее пиликанье кузнечиков. Но кому принадлежит пощелкивание, вроде крутящегося электросчетчика?
Вот цвиркнула птаха. Вот невдалеке проехал автомобиль. Вот экономно гавкнул мучимый бессонницей бродяга пес. Сзади, вблизи поста, тихо журчала обмелевшая речушка.
Однако к понятным звукам добавлялись и непонятные: слабые постукивания в листве деревьев, хрусты и шорохи в кустах за линией внешнего ограждения, оттуда же послышалось было что-то вроде приглушенного стона.
Гнетущее беспокойство навалилось на часового, так пока и топтавшегося на одном месте.
«Может, позвонить начальнику караула? — подумал и взглянул на телефонную трубку, болтавшуюся на поясном ремне, Панкратов. — И… что? Пожаловаться, мол, страшно? Спокойно-спокойно…»
Солдат, наконец, осторожными шагами пошел по маршруту: двигаясь меж внешним и внутренним ограждением, мимо ламп и прожекторов, укрепленных на столбиках над наружным рядом «колючки», опоясывающей пост. А за ее внутренним рядом находилось с десяток сложенных из желтого пиленого камня-ракушечника складов с военным имуществом — охраняемые объекты.
Через каждые шесть-восемь шагов Панкратов оглядывался назад, сжимая ладонями автомат: левой за металлический магазин с тридцатью боевыми патронами, правой — за шейку приклада. Почти не ощущая тяжести личного оружия, часовой нес его с величайшей осторожностью, на чуть вытянутых перед собой руках, словно автомат был сработан из хрупкого хрусталя. Порой солдат поглядывал на брезентовый подсумок у пояса, где был запасной магазин, так же таящий в изогнутом чреве три десятка свинцовых смертей. Но в основном, конечно, всматривался в сливающуюся с ночью полосу кустов за внешним рядом колючей проволоки.
Мягко ступая подошвами кирзовых сапог по выщербленной местами кирпичной дорожке, часовой не подозревал, что под верхним слоем кирпичей лежит их почти метровая толща. Круглогодично утаптываемые сапогами солдат кирпичи по сотым долям миллиметра вминались в почву, и через три-четыре года требовалось настилать новый слой.
«Да, в караулке было куда спокойнее, — сами собой лезли в голову Панкратову боязливые мысли. — В случае чего толпа народу рядом, начкар… А здесь — здесь, в случае чего, самому обороняться придется. Пока-то они прибегут… Да и прибегут ли…»
От такого вывода Панкратова передернуло: вновь пытался взять верх над сознанием обычный человеческий страх перед неизвестностью, но часовой, зажмурив на секунду глаза, мотнул головой, как бы изгоняя не положенные на посту панические мысли, и ритмично, в такт шагам поводя дулом автомата влево-вперед, продолжил путь по мощеной дорожке с блестевшими кое-где на ней под прожекторами соломинками сухой травы.
Идти хотелось и быстро, и медленно. Быстро — так как солдат опасался, что пока он будет находиться на одном конце маршрута поста, как бы с другой его стороны в глубь объекта не проник нарушитель. А медленно — поскольку Панкратов старался досконально изучить охраняемую территорию, сжиться с постом. Ведь до заступления на смену — впервые и сразу в ночь — рядовой лишь поверхностно ознакомился с местом будущего выполнения боевой задачи, когда весь взвод приезжал сюда с неделю назад и солдаты быстренько прошли по всему периметру «колючки».