Глава 3
Шоколад в жизни — не главное.
Но только не в данный момент.
Мэтт привлек Эми к себе, думая, что меньше всего ему хочется над ней смеяться. А вот поцеловать — дело другое. Сжать ее милую попку и тереться об нее всем телом.
Но смеяться? Нет!
Секунду назад она едва не выскочила из собственной кожи. И дело не в страхе перед медведем. Нет, скорее оттого, что Мэтт неожиданно ее коснулся. Это беспокоило его. Чертовски.
— Я держу тебя.
— Обычно я вполне способна держать себя сама. Просто не слишком симпатизирую медведям.
Голос Эми был тихим и полным благодарности, которую, он знал, она никогда не выразит вслух. И это нравилось ему больше, чем ее обычная настороженность, хотя втайне он мечтал о других чувствах по отношению к себе.
Мэтт погладил Эми по плечам, пытаясь утихомирить сотрясавшую ее дрожь. Пытаясь не замечать, какое это счастье — держать ее в объятиях. Какое хрупкое счастье…
Раньше Мэтт не считал ее хрупкой. Большую часть времени он видел ее таскающей тяжелые подносы в закусочной и знал, что она дьявольски вынослива.
— Ты не станешь медвежьим обедом, — пообещал он, поворачивая Эми лицом к себе. — Во всяком случае, не сегодня.
Она схватила его за рубашку и прижалась к ней лицом.
— Откуда ты знаешь?
— Во‑первых, я тебя загородил. Так что если кто и станет медвежьим обедом, то я. А во‑вторых, бурые медведи чрезвычайно ленивы. И трусливы. Если шагнешь к нему, он тут же удерет.
Эми отпустила его рубашку, видимо, в надежде, что Мэтт так и сделает, и даже слегка подтолкнула к медведю… то есть не совсем слегка. Мэтт со смехом послушался и направился к зверю, размахивая руками. Бедняга мишка, укоризненно взглянув на лесника, неторопливо поднялся и исчез в кустах.
Эми с достойной восхищения быстротой взяла себя в руки, о чем Мэтт немедленно пожалел, поскольку ее прикосновения доставляли ему истинное наслаждение.
— В горах всякое может случиться, — сообщил он. — Нужно быть готовым ко всему.
— Спасибо, я уже поняла.
Эми нехотя двинулась по тропе, едва переставляя ноги в дурацких, но чертовски сексуальных ботинках.
— Действительно не хочешь, чтобы тебя провожали? — уточнил Мэтт.
«Или утешили каким‑то иным способом…»
— Я поняла, — повторила она.
Что же, оно и к лучшему, тем более что он давно растерял умение утешать женщин. Вот уже несколько лет, как… его бывшая жена лишила его этой способности, еще в Чикаго.
Мэтт все еще смотрел вслед удалявшейся на закат Эми, когда затрещала рация.
— Нашел ее? — Это была диспетчер Мэри.
Мэлори позвонила ей час назад, и Мэри отыскала его по рации. Вероятно, Мэлори снова звонит.
— Да, она пошла своей дорогой. А я все еще здесь, рядом с 06–04, — уточнил Мэтт свои координаты.
— Возможно, придется там и заночевать.
— Почему это?
— Минут двадцать назад сухое дерево упало и перегородило пожарную трассу у 06–02.
Маршрут, по которому он может выбраться отсюда.
— До завтрашнего дня пилу все равно сюда не доставить, — добавила она.
Значит, у него два выхода: бросить грузовик и идти вслед за Эми или провести ночь здесь. Бросить грузовик невозможно. И ничего страшного в том, чтобы спать под открытым небом: у него с собой все необходимое.
— Значит, я застрял до завтра. Вычеркивай меня из сегодняшнего графика.
— Договорились.
Мэтт повернулся и пошел в направлении, противоположном тому, куда шагала Эми. Вскоре он свернул с тропы, чтобы срезать путь. Он медленно шел между стволами сосен, кедров, елей. Спешить некуда — он все равно ее обгонит. И точно: когда он добрался до грузовика и покатил по узкой пожарной трассе, где она пересекалась с тропой Саут, Эми оказалась сзади. Вышла из‑за поворота и сосредоточенно двинулась вперед, не замечая его.
— Эми!
Она остановилась, широко расставив ноги, настороженная, готовая к схватке.
— Это всего лишь я! — весело объявил Мэтт.
— Какого черта ты здесь делаешь, кроме того, что пугаешь меня до смерти?
Эми шла бодро, но он заметил, что она немного прихрамывает. Натерла ногу?
— Хотел увериться, что ты снова не сбилась с пути.
Тяжело дыша, она сорвала очки, прищурила темные глаза и подбоченилась:
— Так у тебя все это время был грузовик?
— Я же предлагал тебе помощь! Как по‑твоему, сумеешь одолеть три мили обратного пути?
— Три мили? Что, черт побери, случилось с «умеренно длинной прогулкой общей протяженностью две мили туда и обратно, живописной и доступной каждому», которую обещал путеводитель?