Левка высосал кашу через соску из бутылки и тотчас же описался. Я снова снял с него все и голым отнес в детскую. Погугукав, он уснул. Когда я на цыпочках выходил от него, то столкнулся нос к носу с отцом Оксаны. Он был форме большевистского комиссара: кожаная куртка, портупея, хромовые сапоги и пышное галифе.
От него несло простым табаком, оружейным маслом и еще чем-то, что не поддавалось моментальному распознаванию.
- Вы откуда Александр Семенович?
- С Феликсом мы тут немного погутарили...
Сказал так, словно побывал в стане казаков.
- Как, вы опять брали машину? Мы же договаривались...
- Виноват, не спалось. Уж больно хотелось посоветоваться со старшими товарищами, что мы тут строим, как и кому? И ради чего брали Зимний...
- Вы все выложили Дзержинскому?
- Ну не все, так намеками, мол, как бы он отреагировал, если бы Сталин стал генсеком, а затем расстрелял, сгноил и разогнал по зарубежью несколько миллионов людей. А потом была война. А после один из посредственных политкомиссаров стал генсеком.
- И что сказал Феликс Эдмундович?
- Он заснул, улыбаясь, словно я ему сказку на ночь рассказал. И посоветовал поспать тоже. Правда, уже во сне, он сказал: 'Надо убрать Сталина из ЦК. Ильичу скажу...'
- А кем вы представились?
- Питерским коммунистом императорского завода фарфора...
- А если бы вам не поверили, а расстреляли?
- Я хорошо сыграл свою роль.
- Извините, вы старше по возрасту да и по званию, я только старший лейтенант запаса, запрещаю вам...
- Сынок, не надо мне запрещать. Тем более я всегда подстрахован.
Из кладовой, где была помещена машина времени, вышла Ольга Сергеевна в очень интересной одежде, которую можно увидеть на бомжах, если бы те подобрали реквизит, выброшенный из театральных запасников. Но даже в этом случае отдаленно мама Оксаны напоминала Незнакомку с картины Крамского.
Она хотела незаметно пройти мимо, но я раскинул руки, останавливая тещу:
- Вы же можете оба пропасть в эпохах, произойдет сбой машины, и вы окажитесь... в гостях у мамонтов.
- Ах, Владимир, уж лучше вместе пропасть, чем этот шпион, - кивнула она на мужа, - будет мотаться один.
- Не верь ей зять, - усмехнулся Александр Семенович, - она боится, что я заверну налево в какой-нибудь бордель.
- У, баловник! - замахнулась на него жена какой-то изъеденной молью шалью, но он взял ее под талию и повел на кухню.
Глава 2. Вопросы будущего в прошлом
Поворочавшись в кровати и, поняв, что все равно не засну, я поцеловал спящую Оксану, и пошел на кухню.
Правда теща уже плескалась в ванной, а тесть сидел за рюмкой коньяка.
- Тебе налить? - спросил он.
- Нет, еще очень рано...
- Если считать как продолжение ночи, то нормально, - хмыкнул полковник, - Феликс предложил мне кружку спирта, а сам ведь отказался. Ну, я с его помощником Бородиным и выпил.
- Я вижу, что вас мучают вопросы состыковки прошлого и современности, Александр Семенович, - сказал я, посмотрев в окно. Там светало. - Вы постоянно убываете в прошлое. Что вы там ищите?
- Истоки ошибок нынешних, - несколько выспренно ответил генерал, не поднимая головы.
- А в чем они?
- Это провокационный вопрос. - Наконец полковник поднял голову и внимательно посмотрел на меня. Это был не просто взгляд человека, опытный чин госбезопасности читал в моей душе, как в книге. - Ты думаешь, что живешь под моей крышей и бояться тебе нечего? Ошибаешься, вся твоя подноготная известна полковнику Скобцеву. Он перечитал все твои публикации в газетах, начиная с 'Пионерской правды', где ты в пятом классе напечатал свое первое стихотворение про мир. В одном из путешествий я заглянул в юность этого Скобцева, побывал в его комнате, когда он учился еще в школе. Под подушкой его кровати я увидел атлас, вероятно отцовский, приложение к медицинской энциклопедии. По пятнам на нем я понял, что мальчишка онанирует, разглядывая половые органы.
Я с изумлением взглянул на тестя. Вот школа славных органов безопасности! И если бы свой отчет об обыске у юного Скобцева полковник доложил с долей торжества, я бы тотчас ушел из кухни и вряд ли протянул руку генералу. Но на его лице проступала усталость. Та усталость, которая свойственна людям совестливым, но обязанным заниматься некими делами как раз вопреки совести.
- Во-во, - заметил налет брезгливости на моем лице полковник. - Ты знаешь, что прославленная в детективах работа сыщиков начинается с обычной замочной скважины? Знаешь анекдот про майора Пронина. За ним бежал преступник, и когда бежать было некуда, оставался один сортир. Короче, преследователь поднял крышку унитаза а на него глядели умные глаза майора Пронина.