Запыхавшаяся девочка подбежала к нам и начала сыпать вопросами:
— Ты его побил? А милицию вызвал? Ой, это же ваша сумочка была? Здорово, что мы рядом оказались, правда, Влад? Вы уже познакомились?
Кристина звонко рассмеялась.
Девушка, показавшаяся мне издалека неприступной и даже надменной, при ближайшем рассмотрении оказалась очень милой и непосредственной.
— Вы, наверное, спешите, — спохватилась Кристина. — А я тут вас отвлекаю…
— Мы просто гуляли, — заверил я.
Оля требовательно потянула меня за рукав:
— Я хочу в ту кафешку!
Мы с Кристиной повернули головы.
Недалеко, у самой границы сквера, расположилась открытая терраса кафе с разбросанными креслами-мешками и низкими столиками. Там же висел гамак, в котором могли покачаться все желающие.
— Не против, если составлю вам компанию? — улыбнулась Кристина.
— Двумя руками «за», — обрадовался я.
Девушка мне понравилась. Не просто симпатичная, а, как говорится, «с огоньком». Очень нестандартная внешность, живые и умные глаза.
Мы направились к террасе, заняли свободный столик.
— Руководите, — сказал я.
Сестра тут же пояснила:
— У Влада потеря памяти.
— Совсем ничего не помнишь? — от неожиданности Кристина перешла на «ты».
— Мышечная память, — пожимаю плечами. — Эмоции. Я чувствую, что люблю своих близких, но только вчера выяснил, как их зовут.
— Надо бы к врачам обратиться, — с сочувствием произнесла Кристина. — Или к менторам. В центре Бехтерева работают отличные специалисты. Я могу позвонить отцу, у него там хорошие знакомства…
— А кто твой отец? — бесцеремонно поинтересовалась Оля.
— Он портальщик, — с гордостью сообщила Кристина. — Точнее, завотделом портальной инженерии Института интеронавтики.
— Ничего себе! — восхитилась сестра.
— Давайте что-нибудь закажем, — мне пришлось вмешаться, чтобы не остаться голодным. — Как это сделать?
— Проведи часами над глазком считывателя, — посоветовала Кристина. — Меню выведется в голографическую развёртку.
— Заодно система оценит твой социальный рейтинг, — добавила сестра.
— Это ещё зачем?
— Посмотри на этот значок, — Кристина указала на встроенную в столешницу эмблему. Серп и молот в ромбе, вписанном в круг. — Заведение присоединилось к правительственной программе «Пик».
— Ничего не понимаю.
— Программа «Пик», — терпеливо пояснила Кристина, — рассчитана на окончательное упразднение денег и переход к коммунистической экономике.
Что-то такое я уже слышал. Только речь шла об эксперименте в пределах одного города. Но, видимо, «Пик» постепенно расширялся.
— То есть, я буду расплачиваться… не деньгами?
— Смотри, — улыбнулась девушка. — Я покажу.
Она провела рукой над светящейся белой точкой, дождалась звукового сигнала и тронула сенсорный экран часов. В воздухе соткалось меню, а под ним — интересная строчка.
СОЦРЕЙТ: 146
— Поясни, — я всё ещё не понимал, что происходит.
— Рейтинг очень высокий, — заметила Оля.
— На самом деле, не очень, — ответила девушка. — В этих цифрах — мои школьные достижения, участие в общественных начинаниях, поступление в академию, плюс я комсорг первичной ячейки факультета. Стройотряд тоже, наверное, учли. У моего отца соцрейт перевалил за полторы тысячи. Это так, для сравнения.
Пробежавшись глазами по меню, Кристина выбрала одну позицию и прикоснулась к строчке. Полоска сменила цвет с серой на зелёную. Девушка тронула кнопку «Подтвердить» и небрежно смахнула голограмму.
— Я заказала фруктовый лёд. Рейтинг позволяет мне взять в этом кафе что угодно. Совершенно бесплатно. И да, я поддержала программу «Пик», что ещё на шаг приблизило нас к светлому будущему.
— Здорово, — оценил я.
— Попробуй ты, — предложила Оля. — Закажи нам на двоих.
Я повторил манипуляции Кристины.
Передо мной развернулся уже знакомый полупрозрачный экран, а под ним — строка рейтинга. У сестры глаза полезли на лоб.
— Что⁈ Сто семьдесят восемь⁈ Ты когда успел⁈
— Без понятия, — растерянно пробормотал я. — Ты что будешь?
Пока сестра выбирала нам мороженое и коктейли, я размышлял над объяснением происходящего. Видимо, моё сотрудничество с силовыми ведомствами приносит первые плоды.
— Система не ошибается, — заверила Кристина. — Всё подсчитывается нейросетью.
Через несколько минут мне на телефон пришло уведомление о том, что заказ можно забрать. Смартфон Кристины тоже завибрировал.
— Здесь самообслуживание, — пояснила девушка.
Пока мы ходили за подносами и забирали свои лакомства, я вспомнил передачу о городе без денег. Профессор Зайдельман. Город, насколько я помню, назывался Красноволжском.
— Но разве эта система не внедрена в Красноволжске? — осторожно уточнил я.
— Так и есть, — кивнула девушка. Мы вернулись на свои места. — Но проект гораздо шире, чем многие думают. Люди в Красноволжске уже живут по новым принципам, а для остальных изменения внедряются постепенно. Общество должно быть готово к грядущим переменам.
В голове у меня не укладывались противоречия.
СССР, в который я попал, вроде как считался страной победившего коммунизма. А это означало, что все должны быть равны, люди не делятся на классы, блага распределяются равномерно, по потребностям, а деньги — просто страшный сон. Ну, и институт брака. В классическом понимании семья должна исчезнуть.
А тут у нас что?
Люди живут хорошо, но рубли сохранились. За товары и услуги надо расплачиваться, семьи на месте, классовое равенство… Спорный вопрос. Я не проверял, но есть подозрение, что уборщица в школе получает меньше, чем профессор Зайдельман или отец Кристины. И даже социальный рейтинг, призванный упразднить последние пережитки буржуазного общества, явно даёт понять, что некоторые… ну, вы поняли.
Это развитой социализм.
И уж никак не коммунизм.
— Кристина, — сказал я, когда мы вновь расселись по своим местам. — У меня из памяти выплывают отдельные вещи, но в целом… Ответишь на вопрос?
— Конечно, — девушка с готовностью кивнула.
— У нас официально коммунизм? Мы его построили?
— Сложный вопрос, — вздохнула рыжая. — Партия говорит, что да.
— А на самом деле?
— Понимаешь, Влад… Все склоняются к тому, что да. Нам это удалось.
— А как же…
— Деньги? Они есть. Но посмотри на этот момент шире. В городе и деревне жить одинаково комфортно. Всеми ресурсами и производственными мощностями распоряжается партия. У нас плановая экономика, единая общенародная собственность. Медицина, образование, отдых — всё бесплатное. Даже проездные карты пополняются лимитированными суммами за счёт государства.
— А зачем они вообще нужны?
— Чтобы отслеживать тунеядцев и преступников. Тех, кто не хочет работать на благо советского общества.
— Что ещё?
— Ну, по всей стране разбросаны столовые, в которых любой может пообедать бесплатно. У тебя есть лимит в тридцать обедов ежемесячно, это фиксируется смарт-часами и передаётся в облачное хранилище данных.
— Лекарства?
— По рецепту отпускаются бесплатно.
— Но ведь рейтинг… это же неравенство.
— Безусловно. Но со временем и его упразднят. На последнем съезде КПСС постановили, что коммунизм делится на определённые фазы развития, и мы сейчас находимся на его раннем этапе.
Пока мы с Кристиной обсуждали существующий строй, Оля потягивала через трубочку фруктовый коктейль. Я ел мороженое из креманки и чувствовал… вкус детства. Мороженое было натуральным, безо всей этой химии, которую пихают сейчас почти во все продукты.
Ну как, сейчас…
Четверть века назад и в совершенно другой реальности.
— Получается, ты ментор? — я с интересом посмотрел на Кристину. — Дочь портальщика.
— Так и есть, — скромно ответила девушка.
— И можешь открывать двери в иные миры? Прямо сейчас способна это сделать?
Оля прыснула со смеху.