По логике вещей, ни к чему хорошему такое привести не могло, ведь несменяемость властных структур — это признак деградации. Но правящие элиты сумели выдержать баланс, грамотно организовать систему сдержек и противовесов, вписать всю эту громоздкую иерархию в социалистические схемы. И да, главы Родов были преданы лично вождю, поддерживая все его начинания.
И где же тут всеобщее равенство?
Очень своеобразная модель.
Мягко говоря.
Зато стало понятно, почему Грекова так не переваривает Алайскую. Это исконная неприязнь пролетариата к аристократии. Нет, формально менторские Рода не считались аристократами, но по факту ими были. И обладали эти ребята неслыханным влиянием, позволяющим вознести на вершину или низвергнуть любого человека в стране.
В дверь постучали.
И я был вынужден отвлечься от своих исследований.
Глава 15
— Не заперто! — крикнул я, разворачиваясь, чтобы видеть, кто пришёл.
В комнату заглянул Роман.
— Привет. Не занят?
— Входи. Так, ползаю по ОГАСу, смотрю всякую ерунду. Как ты?
Парень переступил порог, огляделся, решая, куда сесть. Выбрал стул справа от меня.
— Да нормально. Хорошо, что выбывшие не погибли.
— Большое облегчение, — кивнул я. — Но было бы странно, если б страна разбрасывалась менторами, согласись. Особенно теми, кто уже прошёл отбор для поступления в академию КГБ — пусть даже только в качестве претендентов.
— Это да. В общем, я в порядке. Как сам?
— Ну, либо мы выдержим, либо отправимся домой. Не так уж и страшно, если подумать. Ты чего пришёл-то? По делу или поболтать? Или принёс что-то? — я указал на тонкую книгу в его руке с пёстрой яркой обложкой.
— А, это? — Рома махнул рукой. — Нет, из дома для себя привёз. Читаю. Могу и тебе дать что-нибудь, если увлекаешься.
Он протянул мне книгу. Взяв её в руки, я увидел название: «Капитан Союз в городе костей». На обложке был нарисован замерший в стремительном полёте мужик с пшеничными усами, квадратной челюстью и в белом комбезе, обтягивающем бугрящиеся под тканью мышцы. На груди у него красовались серп и молот на фоне алой звезды. Очевидно, это и был главный герой. На фоне художник изобразил ещё кучу персонажей, включая некросов.
Я пролистнул несколько страниц. Они были разделены на картинки с надписями.
— Комиксы, что ли? — удивился я.
— Графический роман, — поправил Булкин. — Так правильней называть. Видишь рейтинг указан? Это не для детей.
— Понятно, — я вернул книгу парню. — Спасибо, но я предпочитаю обычные книги. Где больше слов, чем картинок.
— Ну, кому что нравится, — кивнул Рома. — А я вот с детства люблю. У меня дома целая коллекция.
Значит, в Советском Союзе выпускают собственные комиксы о супергероях. Уверен, они отважно борются с врагами коммунизма.
— Я, собственно, зашёл напомнить про ужин, — постучал по наручным часам Булкин. — Идёшь?
— Да, конечно. Не голодным же оставаться. Спасибо, а то я малость увлёкся.
Роман понимающе кивнул.
— Да, в ОГАСе зависать — только время терять. А некоторые на вирт подсаживаются — это вообще зло. Так жизнь и проходит. Смотри, не попадись.
— Уж постараюсь.
Мы отправились в столовую.
Собрались ещё не все, свободных столов было много, но нам помахала Грекова.
— Мальчишки, давайте к нам!
Проигнорировать или отказаться было бы невежливо. Да и с какой стати? Так или иначе, мы в одной лодке. Опять же, чем раньше я узнаю своих новых товарищей, тем лучше. В конце концов, рано или поздно от кого-то из них может зависеть моё прохождение испытания. Такой вероятности исключать нельзя.
— Сейчас будем! — отозвался я.
Мы подошли к витрине, набрали на подносы еды и подсели к девушкам. Как ни странно, Алайская ужинала с ними, хоть и с видом собственного превосходства. Видимо, понты понтами, а общества хочется.
В этот момент в столовую вошли Мясниковы. Окинули взглядом помещение, нехотя кивнули нам и направились за едой. Сели они отдельно, через стол от нас.
— Как вы после испытания, пришли в себя? — спросила Шувалова.
— А с чего ты взяла, что оно должно было выбить нас из колеи? — ответил я. — Никто не погиб, мы прошли. По-моему, всё отлично. Надо радоваться.
Неспящая пожала плечами.
— А вот меня, например, всё это даже возбудило, — глядя мне в глаза, сказала Грекова. — Обожаю экстрим. Адреналин и всё такое.
Алайская презрительно усмехнулась.
— В чём дело? — приподняла брови Грекова.
— Есть что-нибудь, что тебя не возбуждает? — процедила блондинка.
— Ну, у меня всё в порядке с либидо, знаешь ли. Чего и тебе желаю.
— На что это ты намекаешь⁈ — вскинулась Алайская.
— Догадайся с двух раз, — скривилась Грекова. — Если не получится, подскажу.
— Мне не до шашней! — высокомерно заявила блондинка. — Я должна пройти все испытания и не вылететь. Так что думать обо всяких глупостях некогда.
— Кстати, хотела спросить, — подала голос Шувалова. — Зачем тебе это вообще надо? Тебе что, плохо живётся? У тебя же всё есть, как я понимаю.
Алайская помрачнела.
— Я бы сама сюда и не пошла, — нехотя проговорила она после паузы. — В гробу я видала все эти испытания и вас всех вместе взятых, если честно. Я бы свалила хоть сейчас, если б это от меня зависело. Но папа считает, что в академии я разовьюсь быстрее и стану сильнее. Ему хочется сделать из меня хорошего ментора. Вот поэтому я здесь. И, если провалю испытания и вылечу, мне конец! Он меня просто прибьёт.
— Папа, значит! — ухмыльнулась Грекова. — Бедняжка, не дали по тусовкам погулять, заставили учиться, да ещё с пролетариями. Даже не знаю, как тебя утешить.
— Плевала я на твои утешения! — вскинулась блондинка. — Я пройду обучение и всем вам носы ещё утру!
— Конечно, ведь иначе злой папочка тебя отшлёпает, — язвительно заметила Грекова.
— Не ссорьтесь, — проговорила Шувалова, не дав Алайской ответить на выпад. — У каждого из нас свои мотивы, но все мы здесь делаем общее дело — Родине служим.
— А какие у тебя мотивы, кстати? — прищурилась блондинка. — С твоим Даром могла бы найти место получше.
— Чем плохо это? — не растерялась Шувалова.
Алайская пожала плечами.
— Ну, особой карьеры тут не сделаешь. Дослужишься до какого-нибудь звания, а толку? Это ж КГБ. Всё равно никто не узнает, что ты сделала для страны.
— Я не ради славы сюда пришла, — ответила Шувалова.
— А ради чего?
— Уже сказала: чтобы служить Родине.
Блондинка вздохнула. Её такая мотивация явно не вдохновляла.
— Дело твоё, — сказала она равнодушно. — Мне так-то плевать, если честно, — она взглянула на меня. — Ты ведь Владлен, верно?
Я кивнул.
— Он самый. Мило, что ты запомнила.
— Не льсти себе. Просто имя не самое распространённое. Почему ты здесь, Влад?
— А у меня особого выбора нет.
— Ах, да, ты же у нас сын изменника, — скривилась Алайская. — Ну, и каково это?
— Сын за отца не в ответе, — проговорил Булкин. — Не слыхала?
— Слыхала, а то. Ладно, на самом деле, не знаю, зачем я вообще с вами болтаю, — девушка встала, собираясь уходить.
— Посуду не забудь, — сказала Грекова. — Здесь официантов нет.
— Без тебя знаю! — вспыхнула Алайская и, раздражённо собрав тарелки на поднос, двинулась к столу, куда складывали грязную посуду.
— Вот же фифа, — ухмыльнулась брюнетка, поглядев ей в след с выражением презрения. — Думаю, она долго не продержится. Папочкин наказ — так себе мотивация.
В целом, я был с ней согласен.
— А ты сама зачем в академию поступила? — спросил я.
Однако ответить Грекова не успела: в столовку вошёл сотрудник академии.
— Товарищи студенты, прошу внимания! — звонко сказал он. — Сейчас у вас встреча с наставниками. Разойдитесь по своим комнатам. Вас уже ждут.