Она разревелась и бросила трубку.
Да, возможно я был груб. Но я не мог позволить Энн опять влезть в мою жизнь и все испортить! Конечно, она могла сама рассказать Мэри о случившемся между нами. Но вряд ли бы, во-первых, ей удалось связаться с Мэри, а во-вторых, вряд ли бы Мэри захотела её вообще слушать и уж тем более верить в эту историю. Так что на этот счет я был спокоен и, сделав три глубоких вдоха, вернулся опять в квартиру готовиться к переезду.
Когда все вещи были собраны, мы с Мэри занялись любовью. Часа в три ночи, только собравшись погрузиться в сон, я беспощадно был выкинут из полудрема настойчивым телефонным звонком. Мне пришлось ответить.
Это были родители Мэри.
Энн повесилась.
По заключению врача, она была на втором месяце беременности.
Я положил трубку телефона, ничего не ответив. Говорить об этом Мэри сейчас я не стал: она уже спала, тихо посапывая. Я лег рядом и уставился в потолок, окутанный ночной мглой.
Она повесилась из-за меня. Она действительно ждала ребенка. Я убил одним выстрелом двоих.
Только под самое утро я смог на минуту забыться, а когда очнулся – стоял на балконе с телефоном в руке.
***
– Макс, нам надо срочно увидеться! – послышался в трубке голос Энн.
– Энн? Ты? Ты жива?
Опять сон? Что происходит? Я ущипнул себя – больно.
– Ну конечно я жива. Когда тебе удобно?
Земля уходила из-под ног. Сон смешался с реальностью. Я не понимал, где кончается первое и начинается второе.
– Давай через час в кафе «Мопассан», – как-то рефлекторно сказал я и положил трубку.
Мэри собирала вещи. Все было в точности, как вчера.
– Мне нужно ненадолго отойти по делам. Я скоро вернусь.
Она лишь пожала плечами и продолжила как ни в чем ни бывало складывать вещи в чемодан.
__________
Пока я шел на встречу с Энн, в моей голове была пустота. То есть я бы, конечно, с удовольствием подумал над происходящим, если бы знал, что думать. Если первый раз все можно было списать просто на дурной сон, то сейчас объяснить, как я вдруг оказался на балконе во «вчера», я просто не мог.
Я пришел раньше Энн и сел за свободный столик, заказав кофе, к которому не притронулся ни разу. Когда она пришла, я даже не повернулся в её сторону.
– Дай угадаю, ты ждешь от меня ребенка? – начал разговор я, по-прежнему не смотря на неё.
Боковым зрением я заметил, что на лице Энн изобразилось удивление.
– Откуда ты знаешь? – изумленно спросила она.
– Да так, интуиция.
– Ну и что скажешь? – выдержав паузу, спросила Энн. Видимо, она ожидала, что я разрожусь длинным монологом.
– Нет, это что ТЫ скажешь? Что ты от меня хочешь? – я едва сдерживал гнев и раздражение.
Энн на меня посмотрела, как на идиота. Для неё казалось очевидным, как должен поступить мужчина, если женщина от него ждет ребенка.
– Я люблю Мэри. Ты знаешь это. Мы не можем быть вместе, и ребенок ничего не изменит, – подытожил я, внимательно наблюдая за реакцией Энн. Но она была спокойна.
– Так что ты мне предлагаешь – делать аборт? Убийство?
– Ну, а почему бы и нет. Срок же маленький.
Энн не отвечала. Она повернула голову в сторону и уставилась в одну точку. Лишь уголки её губ слегка подергивались.
– Врачи мне давно поставили диагноз бесплодия, – не меняя положения, стала рассказывать Энн. – Я долго и безуспешно лечилась. Чего только не перепробовала… Без толку. Я, может, именно из-за этого на панель подалась. С горя знаешь ли….
Я не был уверен в том, что Энн говорит правду. Сейчас я вообще не был уверен ни в чем. Что мне оставалось? Лишь плыть по теченью.
– Допустим, я тебе поверил, – наконец сказал я. – Так чего ты хочешь? Чтобы мы поженились?
– Ну не расти же ребенку без отца!
– Я почему бы не найти другого отца, более подходящего?
– Более подходящего, чем родной, нету.
– Я люблю Мэри. И так будет всегда. Каково будет ребенку видеть, что отец любит другую? Я мог бы помогать вам, навещать.
На глаза Энн наворачивались слезы. Стало очевидным, что её устроит только один вариант разрешения этой ситуации. Любой другой, похоже, неминуемо привел бы Энн к суициду.
Я запутался. Я не мог понять, происходит все по-настоящему или нет. А главное, я не мог для себя решить, готов ли я снова принять на себя ответственность за смерть Энн и жить с этим. С другой стороны, я точно знал, не зависимо от того, сон это или реальность, что провести всю жизнь с Энн только из-за страха, что она покончит с собой, я не смогу. Лучше уж самому сразу повеситься. Да и, в конце концов, что я ей – нянька? Она – взрослый давно совершеннолетний человек, который сам делает выбор. Что, на панель пойти её тоже кто-то подтолкнул? Нести ответственность за чужие решения, к тому же не очень адекватные – нет уж, увольте. Мне бы со своей жизнью разобраться.