— Ну и что ты творишь? Киса, я готовлю обед.
— А я соскучилась. Я так ждала этот день, я хочу тебя чувствовать всего-всего. Выключи газ и пойдём.
— Киса-а-а! Погоди, дай запустить рис, и тогда я почти свободен, ты сама потом есть захочешь.
— Нам не хватит времени, ты будешь думать про свой рис, а я не хочу ограничений. Забудь про этот дурацкий обед! Разве я тебе не нравлюсь? Довольствуйся мной одной, не дели меня с пловом, я — лучшее из удовольствий.
Толик поддался на уговоры, она утянула его в постель, где все получилось у них просто замечательно, хоть он и не настроен был сначала. Но на то и сладкая женщина, чтобы забыть обо всем. Анатолию секс с ней казался наваждением. Они двигались в едином ритме, они были единым целым. Никогда ни с кем до неё он не испытывал такого дикого удовольствия. Эту женщину хотелось снова и снова. Даже после того, как они ссорились, а не ссориться с Ритой не получалось, обладание ею сносило крышу.
Потом она что-то говорила ласковое и томное, лёжа у него на груди, а он уснул под звуки её голоса.
Проснулся оттого, что что-то упало и разбилось на кухне. Застал Риту, вылавливающую ложкой кусочки курицы из казана, а на полу валялись осколки его любимой чашки, которую мама дарила, когда приезжала в последний раз.
— Я проголодалась, — она пыталась оправдаться, продолжая жевать и повернувшись к нему. — Вот, пришла перекусить и крышкой чашку задела… Прости, я бываю совсем неуклюжая, но это ведь после операции, да? И из-за травмы? Оно же пройдёт, когда ты вторую мне сделаешь? И вообще, я не виновата, чашка сама соскользнула со стола и разбилась, я теперь шевельнуться боюсь, выскочила босиком, могу порезаться. Толя, ты ведь не хочешь, чтобы я поранила ножки? Что ты с таким сожалением смотришь на осколки? Это всего лишь чашка, подумаешь, купим новую, я могу выбрать. Будешь пить и думать обо мне.
Он подошёл к ней, она отложила ложку, которой ела, и обвила его шею руками.
— Сейчас возьму тебя на руки и отнесу в постель, только давай договоримся… — глядя с улыбкой ей в глаза, произнёс он.
— Не буду я с тобой ни о чём договариваться! Лучше полежим ещё немножко, а потом поедем к твоей противной Вере. Если бы ты знал, как я её ненавижу!
— Киса, тебе не за что её ненавидеть, она пытается нам помочь. И именно она пришла на выручку с паспортом. Ты можешь лежать, а я уберу осколки и доделаю ужин.
— Я наелась, мне больше не хочется. Ты ведь поедешь со мной?
— Я хотел почитать.
— Вот так всегда. Ты просто не хочешь ей показывать наши чувства, ты стесняешься меня, — её глаза заблестели от подступивших слёз.
— Киса, я не стесняюсь, и она знает, что я люблю тебя.
— Но не одобряет твой выбор, ты же предпочёл меня ей.
— У нас с ней давно нет никаких отношений, мы не сошлись характерами. Прекрати ревновать. Мы с Верой с детства были друзьями. Ну, как друзьями… Она с родителями жила в Ленинграде, а я в Москве. Отцы наши дружили, когда ездили на конференции, детей, то есть нас, брали с собой — погулять, посмотреть город. Вот мы и встречались иногда, а после института я переехал сюда и мы поженились. Даже не встречались, просто решили, что наш союз выгоден нам обоим. Перспективная пара молодых учёных. Родители купили квартиру вскладчину. Вот так и жили. Говорят, мы смотрелись очень даже.
— А что потом? Толь, ты её совсем не любил, что ли? Она же красивая.
— Любил, наверно. Я работу любил. Много оперировал, часто дежурил. Я был плохим мужем.
— Так ты со мной к ней поедешь? — Рита резко сменила тему, боясь услышать нечто лишнее для себя.
— Поеду. Сейчас соберусь.
Она вдруг разрыдалась.
— Зачем ты мне про нее рассказываешь? Я не хочу знать про твоих бывших!
— Рита, — Анисимов не ожидал такого взрыва эмоций, — не было у меня бывших, только Вера.
— Так я тебе и поверила, насмотрелась на сестричек в больнице, они к тебе чуть в не штаны лезут. И подкармливали, и ублажали...
Что будешь с ней делать? Анатолий не знал — смеяться или сердиться. И по-любому она возбуждала его, вот и слезами своими тоже. Как это получалось, что даже плакала Рита привлекательно? Хотелось утешать, трогать и трахать.
А почему нет? Успеется к Вере...
— Киса, ну что ты? Перестань, иди ко мне...
Он привычно обнял, она с готовностью прижалась.
— Я тебе сейчас рубашку испорчу слезами...
— Ничего, постираем...