– Обещаю, что ты первой обо всем узнаешь, как только мне будет чем поделиться.
– Кстати, – подал голос Влад, – ты рассказывала Дашке о Толяне?
– О каком Толяне? – спросила дочь.
– Помнишь, у матери был студент, Толик Кречет?
Мне показалось, что выражение лица дочери изменилось, но только на мгновение.
– Кречет… Ну да, вроде помню такого. И что с ним?
Оставив детей за разговором, я пошла в свою комнату и набрала в «Гугле» слово «Фармакония».
В больницу к сыну я смогла заскочить только через двое суток. На входе в отделение я столкнулась со Славиком Афанасьевым и спросила его о том, как чувствует себя его пациент Кречет.
– А он больше не мой пациент, Анна Демьяновна, – ответил Слава.
– Как это?
– А вот так: парень сам себя выписал, другими словами – просто сбежал домой.
– И его отпустили?
– А что, силой держать прикажете? Травмы его, слава богу, не смертельные, сам он медик, так что не думаю, что нужно опасаться за жизнь вашего протеже. А вообще-то, честно вам скажу, и к лучшему, что он ушел, а то проблем не оберешься с таким беспокойным больным!
– Ты о чем? – насторожилась я.
– Да я о посетителях его, Анна Демьяновна! Во-первых, приходила тетка в собольей шубе – вам Влад, наверное, рассказывал?
Я кивнула.
– Так вот, тетка эта жутко скандальная оказалась, всех на уши подняла.
– А кто она такая и чего ей надо?
– Не знаю, кто она, но во второй раз вроде бы за сыном своим приходила.
– Он что, тоже тут лежит?
– Да какое там лежит – он навещал вашего Кречета!
– И ты, конечно же, не в курсе, зачем?
– Ну, извините, – развел руками Слава. – У меня и без него дел по горло – знай успевай разбираться!
– А если все-таки подумать?
Славка – хороший парень. Немного импульсивный и, возможно, плохо воспитанный, но душевный, если узнать его поближе. Да и хирург хороший – помимо Влада, я всегда рекомендую знакомым именно его, уверенная в знаниях, профессионализме, а главное – в том, что он никогда не отнесется к пациенту спустя рукава.
– Если подумать, – ответил он наконец, – то сначала к Кречету пришел парень. Они не ругались, просто мирно разговаривали – я как раз обход делал. Потом прибежала эта «меховая» баба в сопровождении телохранителей.
– Телохранителей?!
– Ну, не знаю я, кто они такие – выглядели, как телохранители, – пожал плечами Слава. – Тетка устроила такой скандал, что все отделение сбежалось поглядеть. Пришлось вызвать охрану и вытолкать всю толпу из отделения. Потом девчонка приходила, симпатичная такая, с косой, затем еще какие-то люди – не больница, а проходной двор! А вечером Кречет свалил и даже за выпиской не пришел.
– Ясненько.
– Да кто он такой вообще, ваш приятель, – тайный карбонарий какой-то? А эти люди – его «партийная ячейка» или как?
– Что-то вроде того, – вздохнула я. – Ладно, Слава, спасибо за информацию. Пойду я, не буду отвлекать.
– Да когда вы отвлекали, Анна Демьяновна? Кстати, на ловца и зверь бежит: раз уж вы здесь, может, посмотрите одного моего больного?
– Долг платежом красен, да? – усмехнулась я. – Хорошо, пойдем!
Дома Толи не оказалось. Я, конечно, понимаю, что в его возрасте болячки заживают как на собаке, но, принимая во внимание тяжесть побоев, я бы поостереглась шататься где-то, не долечившись. Дверь мне открыла Марина. Мы никогда не встречались, но она почему-то сразу поняла, кто я такая.
– Толи не будет до вечера, – сказала девушка. – А то и до ночи: я обычно не могу его дождаться и ложусь спать.
Она была высокой, очень худенькой, почти прозрачной, и бледной. Под глазами, несмотря на юность, ясно видны отеки: будь Марина лет на двадцать постарше, отечность была бы выражена намного отчетливее.
– А где может быть твой брат? – спросила я, когда девушка провела меня на кухню и поставила чайник.
– Ой, он целыми днями носится, как ужаленный! – махнула рукой Марина. – Трижды в неделю с утра возит меня на диализ, потом едет на работу. Забирает меня с диализа либо сам, либо просит кого-то из друзей – они уже привыкли. После работы – в институт… Вы знаете, у него ведь предзащита послезавтра?
– В самом деле?
Я не знала – откуда? Однако новость меня обрадовала: в наше время врачу без степени приходится несладко, а уж Толику-то сам бог велел заниматься наукой. Я боялась, что он, будучи практиком до мозга костей, пренебрежет кандидатской и так и останется на вторых ролях, хотя мог бы сделать головокружительную карьеру.