— А тут еще этот твой перевод, — продолжил он и вдруг с искренним отчаянием ударил по столу ладонью. — Я ведь даже не знаю, куда тебя распределили, Влада! Я не смогу присматривать за тобой!
Нотки отеческой тревоги, проскользнувшие в голосе полковника, только сильнее разозлили.
— Я не маленькая девочка, чтобы за мной присматривать, — твердо произнесла она и вытянулась по стойке смирно. В темных глазах горела нескрываемая обида. — Я готова к переводу, товарищ полковник. — Влада снова сжала зубы и твердо добавила: — Но Герман получит свое, я обещаю.
— Отставить, старший лейтенант Исаева, — мужчина тоже потерял терпение. Встал и с силой уперся кулаками в задрожавшую поверхность стола: — Я категорически запрещаю тебе предпринимать какие-либо действия в сторону гражданина Довича! Ты меня услышала?!
— А вы уже не мой начальник, товарищ полковник, — Влада ядовито прищурилась. — Я прошу предоставить мне приказ о переводе. Мне нужно собраться и сдать дела.
Полковник тяжело выдохнул и грузно рухнул обратно в кресло.
— Такая же упрямая, как отец.
Ящик письменного стола он выдвинул с оглушающим грохотом. Темно-зеленая папка рухнула на стол, и Влада не стала медлить. Подхватила ее, прижала к груди и, не попрощавшись, бросилась к двери.
— Стой!
Девушка не хотела слушаться, но тело давно привыкло подчиняться приказам. Она застыла, а полковник за ее спиной вздохнул:
— Я не смог ничего сделать, прости. Тебе вынесли дисциплинарное взыскание и понизили в звании.
В груди образовалась пустота. Влада пошатнулась.
— Прости, — еще раз добавил полковник. — Надеюсь, ты одумаешься. Тогда я попробую…
Но что хотел сказать полковник, Исаева так и не услышала. Тяжелая дубовая дверь захлопнулась позади с оглушающим треском. Молодой секретарь в приемной испуганно вздрогнул.
— К черту, — мрачно выплюнула девушка, — идите все к черту!
Пока Влада металась по кабинетам, собирая бумаги для перевода, она едва сдерживалась. Обида рвала сердце. Девушка не могла поверить, что у нее с такой легкостью отобрали звание, да еще и пнули в северную глушь, откуда вряд ли уже получится выбраться. Если только она не решит сменить профессию, а об этом Влада даже думать не хотела. Исаева всегда мечтала пойти по стопам отца и служить в полиции. И она своими силами шла за этой мечтой всю жизнь, отбиваясь от дяди, который пытался ускорить процесс карьеры. После академии прошло всего два года, и все это время Влада лезла из кожи вон, чтобы набраться опыта и заслужить право гордо называться дочерью своего отца. А теперь… Исаева не была инфантильной дурой — ей приходилось и раньше сталкиваться с несправедливостью, но в этот раз все было серьезнее. Ее жизнь рушилась, и как это исправить, девушка не представляла.
Когда все бумаги были получены, а сочувствующие взгляды уже бывших сослуживцев набили раздражающую оскомину, Влада не выдержала и направилась в офис, хотя пару часов назад поклялась туда не возвращаться.
Герман стоял у стола девушки-стажера и что-то игриво шептал ей на ухо. Собранные в небрежный хвост волосы открывали на широкой шее татуировку в виде арабских иероглифов. От одного взгляда на знакомую фигуру у Влады напряженно свело скулы. Она помнила, что в первые дни своей работы смотрела на этого человека с обожанием и глупой девичьей влюбленностью, точь-в-точь как эта новенькая. Герман Дович казался ей идеальным сотрудником — опытным, справедливым, внимательным, да к тому же еще стильным и красивым. Разве мало для молодой выпускницы академии, чтобы влюбиться? Слава Богу, мозгов хватило не заводить на работе отношений. Влада просто наблюдала за ним и старалась учиться, но быстро поняла, что их дороги расходятся, а за внешней идеальностью скрывается чудовище.
А вот новенькая еще явно не понимала. Скромно мяла пальцы, смотрела на Довича как на божество и была не против редких, но довольно интимных касаний широкой ладони Германа к ее талии, спине, шее и волосам. Учитывая, что помимо них в офисе находилось еще человек двадцать, выглядело это отвратительно.