Оба повалились на землю. Оружие отлетело к подполу, а прихожане секты воспользовались ситуацией. Всего несколько мгновений, и в сарае не осталось никого, кроме напарников, а на тяжелую дубовую дверь со скрипом опустили засов.
— Черт!
Дамир скинул с себя Исаеву и подбежал к выходу, но было поздно. Он попытался выломать дверь сначала ногой, но потерпел неудачу. После в ход пошло плечо, потом снова нога, но сарай строили на совесть, из настоящих дубовых бревен. В этой ситуации им не помог бы даже пистолет.
Когда Дамир признал, наконец, этот факт, то переключился на Владу.
— Какого черта ты творишь?! — его голос гремел, и только листья конопли впитывали его в себя, ухудшая акустику: — Вызвала?
Исаева чувствовала себя ужасно, поэтому приняла хамство и только кивнула:
— Пятнадцать-двадцать минут.
Девушка огляделась, но попытка найти другие варианты выхода провалилась. Сарай был полностью изолирован от естественных источников света — не было ни одного, даже самого маленького окна. Дубовые стены, дверь и чуть покатая крыша. На полу и столах в несколько широких рядов стояли ящики с густыми кустами конопли, а с потолка свисали розовые лампы, компенсирующие растениям отсутствие солнечных лучей. Свободного пространства внутри было очень мало, и большую его часть занимал открытый погреб с двумя трупами внутри. Но туда даже смотреть не хотелось. Тела явно пролежали не меньше двух дней, и характерный запах уже вызывал головокружение и тошноту, а смешиваясь со сладкой вонью запрещенных растений, усиливал эти чувства в несколько раз.
— За пятнадцать-двадцать минут эти уроды исчезнут и все за собой подчистят, — Дамир, наконец, перестал долбиться в дверь.
Отошел и последовал примеру напарницы — осмотрелся.
— Но мы же внутри, — Влада почувствовала себя школьницей. Понимала, что говорит глупые вещи, и сгорала от стыда, но пыталась хоть так загладить свою ошибку. — Все не подчистят.
Миронов замер. Медленно повернулся к напарнице и подозрительно ласково поинтересовался:
— Влада, ты дура?
Чувство вины мгновенно исчезло. Девушка не собиралась оставаться в долгу и равнодушно отмахнулась:
— Да пошел ты. Я тебя пристрелю когда-нибудь за такое обращение.
— Пистолет сначала получи, — отбил Дамир.
Нервозность напарника раздражала сильнее, чем глупость ситуации. Исаева не понимала, чего так боится Дамир, как и не понимала, чего добиваются сектанты. Запереть двоих полицейских в сарае — не лучший выход из ситуации. Даже если успеют уйти, то вряд ли убегут далеко — и Богдан, и все остальные прекрасно слышали, как девушка вызывала на адрес опергруппу.
Влада недооценила хозяев участка. Прошло около минуты, прежде чем за дверью послышался подозрительный шум, а затем приказ:
— Да давай уже!
Возня не понравилась девушке. Чувство безопасности испарилось, а мрачный взгляд Дамира испугал.
— Что они…
Закончить она не успела. Едкий запах бензина перебил стоящую в воздухе вонь, а затем стало жарко.
В прямом смысле.
Со всех сторон.
Сарай горел. Сектанты не пожалели сил и бензина и облили постройку. Сквозь едва заметные щели дым быстро проник внутрь, и гарь заполонила пространство. Замерцал, а затем и вовсе погас неоновый свет, а потом и лампочка у потолка. Девушка чудом успела до этого подхватить с пола телефон.
Ушла минута, чтобы вызвать еще и пожарных.
Легкие скрутило.
— К центру, живо! — рявкнул Миронов.
В подвижной черноте Влада не видела его лица, но прекрасно слышала голос. Она протянула руку, чтобы вцепиться в его запястье, и сама потащила к центру.
Дамир знал, что нужно делать, но на мгновение потерялся в пространстве. Очередной вдох дался сложно, капитана скрутил кашель. Рядом задыхалась Влада, тянувшая его за собой к открытому погребу.
— Черт, — выдохнула девушка.
Она не видела, но знала, что там, внизу, лежат два мертвых тела. И понимала, что сейчас это — единственное место, где они смогут спрятаться. Чуть в стороне под одним из столов лежал медный лист, которым погреб, очевидно, накрывали в те времена, когда еще не прятали там мертвецов. Дамир как раз потянулся за ним, а Влада все стояла и не могла заставить себя двинуться.