— Видишь? — повысил голос Дамир.
Герман снова зашипел и сквозь зубы выплюнул:
— Вижу…
— Так вот, — удовлетворенно продолжал Миронов. — Один мой друг — чертовский перестраховщик. И если ты сам еще не заметил, то поясню: увидев твою рожу на пороге, он сделал доброе дело — включил ее.
Ладони Влады покрылись холодным липким потом. Девушка снова повернулась к бывшему и нынешнему напарникам. Отметила довольную улыбку Миронова и бледный цвет лица Германа и почему-то снова почувствовала невероятное опустошение.
— Ты ничего не докажешь… — пытался сопротивляться Герман. — Ты вообще в курсе, кто мой отец?
— А ты в курсе, что такое общественный резонанс? — Дамир, наконец, отпустил пленника.
Оттолкнул от себя, из-за чего Дович унизительно врезался в стену.
— Я не дурак, чтобы нести такой компромат начальству, — Миронов засунул руки в карманы и снисходительно наблюдал, как багровеет лицо противника. — Сразу запущу в сеть. Станет вирусным, и тут не то что папочка — сам Господь Бог тебя не отмажет.
— Ты…
Влада думала, что на этом все закончится. Дамир казался ей спокойным, а Герман — побежденным, просто еще не признавшим это. Но Миронов неожиданно рванул вперед и ударил Довича.
Ударил сильно. Голова Германа дернулась, а крепкие ноги не устояли. Майор отшатнулся и снова впечатался в стену.
У Влады появилась мысль, что кулак Дамира куда весомее пощечины. Тем более ее ладонь так и не достигла цели.
Еще мгновение, и Герман разогнулся. Из разбитого носа на пол капала густая кровь. Переносица багровела.
— Ты мне нос сломал, — прошипел он.
— Я тебе еще и руки с ногами переломаю, если не выпишешь ордер.
Миронов был уверен в том, что делает. А вот Владу от взгляда на залитую кровью рубашку Довича и багровый синяк начинало трясти.
— Я тебя засажу!
— Мне терять нечего, — снова усмешка. — А вот ты потеряешь все, стоит мне только позвонить. Работу. Уважение. Расположение отца. Скорее всего, и у него начнутся проблемы на службе. Что у тебя тогда останется?
Ничего. Влада, как и все остальные в этом кабинете, знала, что ничего больше у Германа не останется.
Бесполезный человек.
Бездушный.
Но не совсем глупый. Все еще понимает, что Дамир прав и что у него нет иного выхода.
Дович выскочил из кабинета стремительно, пообещав лишь отомстить обоим. Им не было смысла следить — теперь Герману оставался единственный путь, и майор не хуже остальных понимал, что ему не нужна собака-поводырь.
— Как ты понял? — Исаева смотрела на Дамира устало, но не могла отвести взгляд.
Капитан медленно обернулся. Задумчиво потер ушибленные костяшки и пожал плечами:
— Я читал твое дело еще до того, как ты пришла.
Исаева нахмурилась и недоверчиво поджала губы:
— Неужели запомнил имя бывшего напарника?
— Нет, конечно. Но твой взгляд был слишком красноречивым, когда он вошел. Сложно не догадаться.
Влада кивнула. Отвернулась и с силой сцепила зубы.
На улице снова лил дождь. Раздражающие капли барабанили по стеклам и беззастенчиво влетали в распахнутую форточку. Огромных усилий девушке стоило разжать сведенные челюсти и тихо произнести:
— Прости меня. — Она еще немного помолчала, подождав, пока станет чуть легче дышать, и продолжила: — Я снова все чуть не испортила, Дамир. Правда, извини. Все катится к чертям…
— Иди сюда.
Она еще не привыкла к такому Миронову и, наверное, не привыкнет никогда. Теплый усталый взгляд. Сочувствие в голосе. Нежность, которая словно принадлежит другому человеку. Вытянутая рука, что ждет, пока ее ладонь потянется навстречу. И еще одно мягкое:
— Иди, Влада…
И она пошла. Сжала его пальцы, шагнула вперед и уткнулась носом в шею.
Со всех сторон девушку окутал запах человеческого тепла и горького табака. Руки Дамира крепко сжались на ее спине.