Никогда прежде он не трезвел так быстро. Из головы исчез липкий туман, а мир вокруг стал четче. Даже слух обострился из-за резкого выплеска адреналина. Он бросился из квартиры, забыв надеть футболку. Едва не слетел с лестницы, пока спускался на этаж, но наткнулся лишь на приоткрытую дверь.
Опоздал.
Холодный ужас обездвиживал. Пришлось ударить по стене, чтобы почувствовать боль и хоть немного прийти в себя. Он пытался рассуждать здраво. Даже зашел в пустую квартиру напарницы в надежде что-то там найти, но потерпел неудачу. Он позвонил дежурному, узнал, что вызова на их адрес вчера не было, и едва не завыл.
Пока переодевался и спускался, все пытался зацепиться за идею, куда Врачеватель мог увести девушку, но мысли ускользали сквозь пальцы. В голове царила пустота.
И оставался лишь один выход. Только один человек мог ему помочь.
Завизжали тормоза. Машина едва не протаранила крыльцо полицейского участка, вспугнув стаю жирных голубей. Дамир вылетел на улицу и бросился внутрь, не захлопнув дверь. Он проигнорировал вопросы дежурных, молча прошел пост и стянул со стола ключи.
— За мной не ходить, — приказал он испуганному пареньку на входе.
Тот послушно кивнул.
Во временной камере Глеб сидел один. Безобидно свернулся калачиком в углу и мирно спал, вздрагивая от холода. Словно ребенок.
Дамира накрыла ярость. И страх. Холодные стены и прутья ржавой решетки напомнили ему самую страшную ночь в его жизни.
И она должна была вот-вот повториться.
Едва не сломав ключ, Дамир ворвался в камеру. Двумя большими шагами преодолел небольшое пространство и схватил спящего друга за шею. Вмял в стену и вынудил подняться на ноги.
Глеб проснулся. Распахнул глаза и закашлялся. А потом отлетел назад, на нары, когда кулак со всей силой, на которую капитан был способен, врезался ему в скулу.
— Где они?! — зарычал капитан, снова хватая потерявшего ориентацию Тюрина за шкирку. — Говори!
Глеб выглядел нелепо. Еще не проснувшийся, с оленьим взглядом больших темных глаз и измазанной в крови щекой.
— Где?! — Миронов с силой встряхнул парня.
Тот, наконец, понял, в чем дело. Потерянно моргнул, а затем задумчиво протянул:
— Ты все-таки потерял ее, — усмешка скривила тонкие губы. — Я так и знал, что пойдешь жалеть себя и потеряешь ее. Я знал…
Еще один удар. Потом еще.
Глеб кашлял и плевал кровь на пол. Затем улетел туда же сам. Дамир больше не поднимал его, вжал колено в худую грудь и рукой стиснул подбородок. Пальцы скользили по мокрой от крови коже, но захват Дамира все равно поражал силой. Казалось, еще немного, и он раздавит Тюрину челюсть.
— Я спрашиваю — где?!
— Ищи, — выплюнул Глеб. — Ищи, или опоздаешь. Как опоздал к…
Он не закончил говорить. Очередной удар, и голова Тюрина врезалась в бетонный пол. Парень застонал от гулкой боли и сквозь этот же стон засмеялся. Больным, сумасшедшим смехом.
— Знаешь, — прохрипел он, — я думаю, Владе подойдет больничная пижама. Она же у нас красивая, правда? И смелая. Бесстрашная…
От захлестнувшей ярости Дамир перестал видеть что-либо перед собой. Еще несколько ударов, после которых лицо бывшего друга превратилось в сплошной кровоподтек.
Ему должно было быть очень больно. Но он смеялся. Смеялся сквозь слезы боли.
— А ты слабак, — каждым словом Тюрин подбрасывал в пылающий костер Дамира все больше дров. — Никого спасти не можешь. Они все тебя любили, и ты всех потерял. Родители, Костя и даже Влада. Какой же из тебя…
Очередной удар, и Глеб потерял сознание. Его тело кулем повисло в напряженных руках Дамира, а голова запрокинулась назад.
Миронов тяжело дышал. Бывший друг в его руках напоминал сломанную куклу. А он сам себе напоминал спятившего зверя.
Владе не понравится…
Плевать. А ему не понравится, если он похоронит последнего близкого человека. Пусть лучше будет злиться, но рядом с ним, живая.
Он отбросил от себя Глеба и встал на подрагивающие ноги. Сипло выдохнул. Потер разбитые костяшки и двинулся к выходу. Коллеги, сбежавшиеся на шум, расступились с его пути. Никто ничего не говорил. То ли боялись, то ли понимали.