Пока шел по коридору, набирал номер Громова. Стараясь успокоиться, кратко рассказал обо всем. Попросил подключить все возможные силы. Вернулся в кабинет. Зашел всего на секунду и, зарычав, вышел, не в силах смотреть на два пустых рабочих стола.
В голове билась лишь одна мысль — успеть. Успеть, и не потерять еще и ее.
Он не может себе это позволить. Тогда закончится все. Ему больше незачем будет жить. Ему не за что будет даже умирать.
Звонок телефона вырвал его из оцепенения. Незнакомый номер заставил сердце биться в безумной ярости. Он уже знал, кто звонит, хотя еще не услышал сухого усмехающегося голоса.
***
Дамир снова нарушал все правила. Машину заносило на поворотах, и только чудо спасало Миронова от лобового столкновения с углами притихших к выходным домов. Капитан изо всех сил старался сосредоточиться на дороге и не думать о том, кто сидит позади. Но выходило плохо. Тихий, довольный смех сводил его с ума. Зубы скрипели, и каждый нерв казался натянутым до предела.
— Заткнись, — прорычал он, когда терпения не осталось. — Заткнись!
Глеб наклонил гудящую голову. Он с упоением наслаждался отчаянием и болью. Наблюдал и подмечал каждое движение водителя, каждый нервный тик.
— Будь внимательнее, — разбитые губы болели. Слова получались шепелявыми из-за прикушенного и раздутого языка, но он продолжал говорить: — Ты же не хочешь разбиться, так и не доехав до нее, верно?
Капитан сжал руль сильнее. Пробирающее до костей хихиканье не прекращалось. Если бы он мог, то закрыл бы на мгновение глаза, чтобы успокоиться, но он не мог. Глеб прав — ему нельзя погибнуть.
Но и выдерживать эту пытку сил больше не было. Дамир резко надавил на тормоз. Позабытый ремень безопасности болтался рядом, поэтому руль впился в грудь, а в спинку его сиденья впечатался носом Глеб. Когда машина окончательно остановилась, Миронов перевел дыхание и вытащил из бардачка пистолет. Развернулся и приставил его ко лбу бывшего друга.
— Я сказал, заткнись.
Глеб прищурился.
— Или что? — больная улыбка исказила его лицо. — Ты не посмеешь меня убить. Забыл, что я — твоя единственный наде…
Выстрел оглушил обоих. Дамир поморщился и потер ухо, а Глеб взвыл и вцепился ладонями в простреленное бедро. Сиденье мгновенно пропиталось кровью, а ее сладковатый запах наполнил спертый воздух в машине.
— Я обещал привезти тебя в обмен на Владу, — Дамир перегнулся через кресло и надавил дулом пистолета на свежую рану, вызвав новый мучительный крик. — Но никто не гарантировал, что ты доберешься целым. Так что закрой рот. Или я что-нибудь тебе отстрелю.
Он отвернулся. Снова вцепился в руль. Машина сорвалась с места.
Глеб молчал, а Дамир пользовался тишиной и напряженно думал. Сырой план не внушал надежды. Чтобы все получилось, ему было необходимо хотя бы немного удачи.
Но удача редко улыбалась ему. Он надеялся, что она улыбнется хотя бы Владе. Девушка этого заслуживала.
До места они добрались примерно через полчаса. Рассматривая заброшенную стройку, скрытую от узкой дороги высокой крапивой и огромными лопухами, Дамир усмехнулся.
— До чего же банально… — протянул он презрительно и сжал зубы.
Затем вышел. Обошел машину и заглянул в салон через заднюю дверь. Не давая опомниться тихо подвывающему от боли Глебу, он схватил его руку, вывернул и пристегнул наручниками к двери. Тюрин вывернулся немыслимым углом и мучительно застонал.
— Посиди пока, — Дамир с силой захлопнул дверь и оглянулся.
Куда более внимательным взглядом он окинул здание, прикрыл на мгновение глаза, сжал кулаки и направился внутрь.
23
Беспомощность Владу раздражала даже больше, чем пугала. Врачеватель вколол ей что-то, и теперь девушка не могла шевелиться, но при этом оставалась в сознании. Тело словно наполнилось водой и разбухло, а чувствительность полностью пропала. Исаева могла только изредка моргать, чтобы защищать глаза от бетонной пыли и сухого воздуха.