— Служебная тайна.
— Издеваешься?
Миронов неожиданно спокойно отреагировал на ее раздражение.
— Нет. — Он задумчиво постучал пальцем по обивке руля. — Приказ свыше — не разглашать, пока не найдем убийцу. Даже родственникам погибших запрещено говорить, что произошло. Хоронят в закрытых гробах.
— Почему?
— Потому что, — емко отозвался капитан. — Тебе, кстати, тоже предстоит подписать подписку о неразглашении.
Влада поняла, что Дамир ей не скажет ничего нового. Если девушка продолжит выспрашивать, то капитан либо накричит на нее, либо все же ответит, как криминалист: знание — друг паники. С одной стороны, это правильно, но с другой, Влада была категорически не согласна с таинственностью. Вдруг кому-то из жертв знание помогло бы спасти жизнь.
Исаева не стала больше ничего спрашивать, но заметила, что Дамир не в порядке. Он так глубоко погрузился в мысли, что девушка испугалась — а следит ли он за дорогой. Влада рассматривала капитана украдкой, и в это мгновение он не казался ей такой уж равнодушной сволочью. С Миронова словно слетела маска и уступила место эмоциям. Дамир полыхал холодной яростью. У него даже черты лица заострились из-за этого ледяного, полного ненависти взгляда.
Капитан посмотрел на напарницу. Живые эмоции снова застыли и исчезли, губы дернулись в насмешке. Девушка отвернулась, а Дамир потянулся к бардачку и достал пачку сигарет. Исаевой хватило взгляда, чтобы скривиться — тяжелый табак. Она такой больше всего ненавидела.
— Не кури, — Влада сжала кулаки.
По спине пробежала дрожь. Нельзя было в первый же день показать одну из своих ненавистных слабостей.
Дамир не услышал ее. Приоткрыл окно, чиркнул зажигалкой и выпустил первую струйку дыма. Она растворилась, оставив после себя мутную пелену. Воздух в салоне потяжелел и загорчил. И с каждой новой затяжкой капитана горечь становилась сильнее.
Влада открыла окно со своей стороны и постаралась поиграть по-другому:
— Дамир, не кури, пожалуйста, — должно было получиться вежливо, но в голосе дрожала сдерживаемая злость.
Капитан ее заметил. Повернулся, прищурился и следующую затяжку выпустил прямо ей в лицо.
Легкие наливались знакомой тяжестью постепенно. Влада закашлялась. Горло и язык мерзко щипали, а в груди сдулся воздушный шарик.
— Машину останови! — девушка трясущимися руками расстегнула ремень безопасности и потянулась на заднее сиденье за сумкой.
Дамир удивленно наблюдал за ней, но просьбу не выполнил.
— Машину, говорю, останови, придурок! — рявкнула Влада.
Она с трудом справилась с замком и достала ингалятор. С детства осталась привычка держать его под рукой. Капитан, наконец, затормозил. Щелчком пальцев выбросил окурок в окно, расстегнул свой ремень и повернулся к напарнице.
— Слабачка, — процедил он, включая кондиционер на полную мощность. — Нормально все?
Влада не ответила. Распахнула дверь и выбралась на улицу. На всякий случай прыснула ингалятором еще раз и снова закашлялась. Приступ отступал, а вот злость усиливалась.
— Долго еще стоять собралась? — Дамир тоже злился.
Влада сжала зубы, открыла дверь полностью, отошла на обочину и мрачно процедила:
— Я никуда не поеду, пока полностью не проветрится.
Миронов скрипнул зубами. Несколько секунд они упрямо сверлили друг друга тяжелыми взглядами, пока капитан, наконец, не выплюнул:
— Иди пешком.
Исаева опомниться не успела, как Дамир перегнулся на ее сиденье и захлопнул дверь изнутри. Еще мгновение, и автомобиль, обдав девушку придорожной пылью, слетел с места. Шокированная Влада еще несколько долгих мгновений смотрела на горизонт, где исчезала черная точка, и не могла поверить, что капитан на самом деле так поступил. Несколько минут она стояла, ожидая, что Миронов вернется, но на дороге по-прежнему было пусто.
Он уехал. Уехал и оставил ее одну на пустой трассе среди леса.
4
— Новенькая? Эй, новенькая!
Ярость занимала мысли. Влада видела перед собой единственную цель — дверь в злополучный кабинет — и тараном шла по коридору, не обращая ни на кого внимания. А невысокий коренастый парень в смешной цветастой рубашке пытался до нее докричаться.