Получив аппаратуру спецсвязи, фапсишники ее быстренько списали и раздолбали кувалдой, поскольку автомобильные воры не слишком-то церемонились с чужой и бесполезной в плане перепродажи электроникой, безжалостно выдранной с корнем.
«Мерседес» тоже недолго поездил с федеральными номерами, подвергнувшись той же унизительной процедуре списания и продажи на дутых торгах за смешную цену кому-то из своих. Пожалуй, только водителю злополучной иномарки не повезло больше всех – его уволили, чтобы другим неповадно было в следующий раз подвозить случайных пассажиров на сановной тачке. Да только все равно подвозят – бомбят, лишнюю копейку сшибают. Только для кого она лишней бывает.
Партию изъятой наркоты милиционеры по-честному уничтожили, однако источник поставок до конца не выяснили. Надо было скорее отчитаться, и очень скоро героиновая тропка появилась в новом месте столицы. Только шире стала, как шоссе…
Лапа не попал под подозрения преступников и избежал наказания государства, продолжая свой бизнес под крышей уголовного розыска. Все это время он регулярно снабжал Егорова различной информацией, хотя ничего особо ценного сообщить не мог. Оперативник оберегал агента от подозрений и случайной «засыпки», но симпатии к «источнику» не питал, скрупулезно подшивая в дело новые данные о грехах подопечного. Сам же Шарин, находясь в мире бесчестья, вранья и каждодневного предательства, законно полагал, что и ему точно так же никто не верит. Однако, если попадались люди, проявлявшие к Лапе доверие, то сутенер чувствовал себя так, как будто только что кинул лоха. То есть – превосходно.
На предложение встретиться и переговорить Лапа откликнулся с большой неохотой, особенно когда узнал, что капитан придет не один…
Встретились в «Му-му» на «Фрунзенской». Лапа не дурак пожрать, особенно на халяву.
– Я тебе что – циркач, или медведь на веревке, чтобы меня всем показывать! – возмущался он, с аппетитом поглощая из горшочка горячий жульен. – Типа приходи в полночь к амбару – не пожалеешь! А на фига мне кузнец – я ж не лошадь! Ты пойми!
– Не переживай, никто тебя светить не собирается, – настойчиво успокаивал Егоров. – Это твой старый знакомый. У него дело есть. Надо помочь.
– Ха! Зато у меня к гэбистам, блин, никаких дел нет! – огрызнулся Лапа. – Я работаю только с тобой. И то из-за любви к закону!
На этом месте агент криво усмехнулся, поскольку, как ни крути, а обоюдной любви тут никак не получалось. Скорее – брак по расчету. И если расчет верный – это уже неплохо. Можно сказать – счастье!
Вынужденные приятели сидели в затемненном углу левой части заведения. Они ели и неторопливо беседовали. Лапа разглядывал трещины на бревнах, замурованных в стены, и чувствовал, что опер словно торопится.
– Ты не гони – сбавь обороты, приятель, – мягко, но с подтекстом попросил сыщик. – Скажи спасибо, что еще кому-то нужен, а то давно бы отправился туда, где все!… Думаешь, я не знаю про твои новые дела?!
Егоров блефовал, Ни про какие «новые дела» капитан не знал, зато старые грехи агента, не покрытые сроком давности, с лихвой поглотили бы любые новые. Но Шарин принял все за чистоган и притух. Он прокручивал в голове все, что делал последнее время, и не мог понять, откуда ментовке все известно. Ну, про его фирму с несовершеннолетними девочками с Украины, допустим, всем известно – менты ж его прикрывают, но не про те ли два цинка с автоматными патронами, что Лапа достал на прошлой неделе и толкнул, очень удачно лепит мент? Или о нескольких килограммах тротила, который он достал для Шлепика. И не о том ли случае говорит опер, когда серьезные люди попросили подложить девочку под важного чиновника, а сами засняли все на видео и шантажировали потом его этой кассетой, получив в конце концов разрешительную подпись. Чиновник хоть и не генеральный прокурор, но все же персона – VIP!
– Ладно, хрен с тобой! – благодушно согласился Лапа, не имея возможности сопротивляться. Взамен он выдвинул маленькое встречное условие. – Только без имен, без кличек и фамилий. Тащи своего комитетчика.
– Он уже здесь, – спокойно ответил Егоров. Пропустив просьбу агента мимо ушей, он подал кому-то знак.
– Блин! – буркнул недовольный Лапа. – А какого ж… ты тут прикидывался зайкой?! – несильно возмутился он.
От столика напротив отделился Игнатов и, энергично приблизившись, поздоровался:
– Добрый день. Я вам не сильно помешал?
Чекист приятно улыбнулся. Но сутенера это не ободрило. Скорее, наоборот – ему показалось, что чекист что-то знает и поэтому так противно ухмыляется.
Сволочь!
– Привет! – небрежно поздоровался Шарин. Протянув руку, он кисло усмехнулся. – Что вы, что вы! Очень рады вас видеть!
Егоров бросил в агента набыченный взгляд. Мол, заткнись, а свои шутки оставь при себе!… Слово «КОЗЕЛ» так же легко читалось в его глазах.
Игнатов узнал парня в нейлоновой куртке, брюках из добротной хлопчатобумажной ткани, шелковой рубашке синего цвета с тонкими серебряными нитями и расстегнутыми верхними пуговицами. Он ни капли не изменился со времени последней встречи. Только наглости прибавилось.
– Не возражаете, если я покурю на улице? – для проформы поинтересовался Егоров. Не дожидаясь ответа, милицейский опер поднялся и удалился.
– Только без имен, кличек и фамилий! – еще раз предупредил Лапа. – А чего он ушел – курить и тут можно! Ах да! Секретность!
– Подходит, – согласился Игнатов, знавший о Шарине едва ли не все. – Только не ерничай больше – времени нет на развлечения. Когда-то мы друг другу помогли и остались этим довольны, – улыбнулся майор. – Попробуем еще раз?
– Ага, блин, довольны! – скривился Лапа, кивнув в сторону Егорова. – Я до сих пор от ментовки отделаться не могу. Короче, спрашивай, чего хотел, и разбежимся.
– К делу так к делу, – согласился контрразведчик. – Ты не слышал что-нибудь о крупных делах, готовящихся сделках или чем-то в этом роде? – издалека зашел Игнатов.
– Типа захвата театрального центра на Дубровке или воздушной атаки на США?! – привычно усмехнулся Лапа. – Ты что, командир, за дурака меня держишь?! Кто ж мне про такие вещи скажет! Я не террорист! Ты не путай, ладно? Мой профиль – девочки! Слаб я, понимаешь, на передок! Ха-ха! Не могу устоять перед слабым полом!
– Не террорист, конечно, но кое-что нам про тебя известно… – нагнал туману Игнатов. Ему не нравилось смотреть, как какой-то ублюдок ломает дурака перед ним – офицером ФСБ! Но это тоже часть работы, поэтому приходилось мириться. – Если не хочешь говорить тут, можем проехать к нам…
Майор кивнул мужчине в костюме, за столиком рядом, и тот ответил тем же. Мужчина поднялся, отыскивая кого-то в зале…
– Ты что – сдурел?! – испуганно огрызнулся Лапа. – Куда проедем! Я ж сразу спалюсь! Вы все как сговорились сегодня! Я ж не отказываюсь помочь, если Родина требует! Только не могла бы она поточнее формулировать вопросы? А то ходите вокруг да около, как коты у сметаны!
Игнатов подал знак коллеге сесть, и тот опустился на стул.
– Постарайся припомнить, не искал ли кто-то последнее время оружие, или взрывчатку, или что-то еще?
– Так это барахло каждый день кто-нибудь ищет, только мне не докладывает! – оживился агент.
– Я говорю о крупной партии, – терпеливо разъяснил майор, недвусмысленно глянув в сторону коллеги. Розыгрыш сработал. Лапа беспокойно заерзал на стуле, заморгал бестолково. Почему-то снова вспомнился цинк патронов и уговоры Шлепика о взрывчатке – мол, сам он столько не найдет, а покупателю надо быстро и много.
– Э-э-э! Ты куда смотришь! Я же не отказываюсь помочь! – напомнил Лапа. – Просто думаю, что вам может пригодиться.
Агент колебался. Он рассказывал чекисту разные мелкие случаи из жизни, но ни один из них чекиста не заинтересовал. А сдавать Шлепика не хотелось – тот про патроны скажет, и самого в оборот возьмут… Не сдать? Так, похоже, органам и так все известно, только заходят осторожно.