Сватко послушно отвечал на вопросы автоматчика и с мрачным нетерпением ожидал, когда очередь дойдет до реки. Обухов должен появиться с минуты на минуту.
В воде плеснулось. Потом еще. Ночная тишина усиливала, проявляла звуки. Автоматчик услышал. Не мог не услышать. Заинтересовался, проявляя природную сметку. Обернулся.
– Что там, сходи посмотри! – велел он напарнику.
По-медвежьи лениво милиционер подошел к краю.
Присмотрелся…
Сватко таял, как мягкое мороженое на солнце. Собираясь каплями, по лицу стекал пот. Лишь сумерки не выдавали его состояния.
«Только бы сумку не нашли! – молился он неизвестно кому. – Черт с ним, с Обухом! Что – у нас с аквалангом поплавать нельзя?»
– Нет ничего! – крикнул патрульный. – Наверное, рыба играет!
– Откуда здесь рыба! – посмеялся автоматчик. – Она давно сдохла! Одни мутанты-головастики остались! И утопленники! На фонарик – еще посмотри…
Патрульный осветил воду фонарем. Совсем рядом от него из-под воды поднялись воздушные пузырьки. Но, кроме зыбкого отражения метромоста, он ничего не увидел.
– Мутанты и играют! – согласился напарник и усмехнулся в тему: – С утопленниками!
Менты вернули паспорт и, врубив в машине музыку, уехали. Тяжело дыша, Обухов приблизился к краю набережной.
– Я уж думал – все! Копец нам! – рассказывал прапорщик. – Хорошо, сумку убрали с глаз!
– Ага! Щас! – усмехнулся десантник, стягивая с себя акваланг. – Я ментов видел, как на ладони! А сумки всегда надо с глаз убирать! Короче, трубу я нашел, но в решетке прутья – чуть не с руку! Такую тросом и грузовиком не вырвать. Если только взорвать!
– Ты что! Чокнутый! – опасливо выкрикнул Сватко. – Нельзя ничего взрывать! Сразу все сбегутся!
– Знаю! Знаю! – усмехнулся Обухов. – Что чокнутый! Шучу.
– А если газовой сваркой срезать? – предложил прапор. – Она и под водой работает.
– Ага! Голова! – пробурчал пловец. – Ночью твою сварку не только на другом берегу, а и с метромоста видно будет! Враз менты подгребут и поинтересуются, что за фейерверк!
После недолгих размышлений Обухов придумал, что делать.
– Завтра купим баллоны со сжатым воздухом и пневмоинструмент. Забабахаем эту решетку за милую душу! Другого, что в воде работает, – я не знаю!
Обухов недооценил прочность защитной конструкции. Забегая вперед, можно сказать, что на следующую ночь решетку убрать не удастся. На эту трудную работу уйдет несколько дней подготовки и несколько ночей тяжелого труда группы проверенных аквалангистов. Всем им Обухов доверял, но ни один из них не догадывался, что их работа – всего лишь ступенька, одна из многочисленных промежуточных операций, выстраивавших лестницу к главной акции террористов.
За эту работу Вольский хорошо заплатил парням.
Суслик – зверь норный. Он много повидал на веку. Целый день мелькает его серая шкурка. Тащит корм к норе. Машин суслик не боится – привык. Другое дело – человек. Захочешь разглядеть его поближе, суслик тут же скроется из виду и – в нору, как будто его и не было.
У любого суслика есть индивидуальный гнездовой и кормовой участок. Здесь он строит постоянную нору и несколько временных убежищ. В старых норах по нескольку выходов. Нора первого года имеет очень простое строение – всего лишь наклонный ход. Затем суслик сделает расширение, обретя в пользование гнездовую камеру…
Наверху полно опасностей, погода не жалует теплотой и постоянством, а под землей сухо, спокойно и относительно безопасно. Там тебе и стол, и дом, только надо подняться наверх, покрутиться как можешь да заготовить припасов на вечер. А что еще бомжу надо?
Суслик бомжевал уже лет семь, из которых последние пять жил как человек – не на чердаках и в вонючих подвалах, полных наркоманов, блох, малолетних отморозков и таких же, как он, ищущих места под солнцем. Суслик вовремя сообразил, что в Москве есть места и получше, надо только до них добраться. Но большинство из таких мест находится под землей, вдали от людских глаз.
Это и хорошо.
Канализационные коллекторы, водостоки, теплотрассы, бомбоубежища, заброшенные помещения гражданской обороны. Об их существовании мало кто знал, поэтому дом Суслик обрел без боя.
Иногда в его крепость пытались проникнуть темные личности и искатели приключений. Суслик от них отделывается. От кого как. Разными способами. А что ему оставалось делать?
Получив задание и наводку Вольского, Зураб отправил чеченцев на разведку. Меньше чем через день наблюдения они вычислили человека, регулярно спускавшегося в неприглядный безжизненный колодец. По внешнему виду в человеке угадывался бомж, которого и звали Суслик. Эту ниточку Вольский разыскал у знакомого диггера заранее, под безупречную легенду, как говорят – на всякий случай. А случай не заставил себя ждать.
Прикупив в магазине необходимый инвентарь, заключавшийся в двух бутылках водки, черном хлебе и батоне вареной колбасы, одевшись в соответствии с обстановкой в рабочие оранжевые жилеты, Зураб пошел на дело. У мнимого грузина язык подвешен лучше всех и, главное, «без костей», поэтому он мог уболтать кого угодно.
Пройдя через небольшой пустырь с деревьями, мимо бетонного забора и заброшенной стройки, террористы вышли к повороту, за которым тропинка сужалась, выводя прямо к колодцу.
Расположившись поблизости и убедившись, что бомж внутри, Зураб с чеченцами присели, на ящик положили газетку и принялись ждать. Часа через полтора рыбалки появилась и рыбка: в трубе послышался шорох, потом пыхтение, звякнула сдвинутая металлическая крышка… Через минуту появилась лохматая голова Суслика. Два передних зуба – больше остальных, что, видимо, и дало бомжу прозвище. Ну а имя… Имя свое он давно забыл за ненадобностью. Кто к бомжу по имени будет обращаться!
Мужичок с темной щеточкой щетины проворно вылез на поверхность и, как подводник, закрыл за собой люк.
Внезапно Суслик замер, копируя повадки одноименного зверька. Заметив кавказцев, он испугался и хотел поскорее смыться. Мало ли чего от них можно ожидать! Но Суслика окликнули, и стало понятно, что бежать бессмысленно. Если надо – эти парни его в три счета догонят!
– Эй, дорогой, подожди, задержись! – добродушно позвал его Зураб. – Помоги нам, если время есть!
У бомжа времени хоть отбавляй! Хотя это относительно, ведь основная его часть уходит на добывание пропитания. Взглянув на Аслана и Нияза, Суслик не посмел отказаться. Две довольные здоровенные физиономии смотрели на него взглядами пустынного варана.
Неторопливо и настороженно Суслик приближался к визитерам.
– Подходи, дорогой, угощайся! – пригласил Зураб. – Не бойся, мы строители, работаем тут недалеко, дом жилой строим…
Бомж понял, что перед ним не разбойники с большой дороги, а приличные люди – работяги.
Выпили, поболтали. Суслик привычно поплакался о тяжелой жизни…
– Слушай, дорогой! – откликнулся Зураб. – Давай ты нам поможешь, мы тебе! Хочешь заработать?
Кто ж нынче не хочет заработать! И Суслик хотел. Что он – рыжий, что ли!
– Нам велели поставить ограждение… – издалека зашел афганец.– Ну, видел небось – щиты деревянные, крашеные, как забор, а на них трафарет: «Проход запрещен», «Опасная зона»? А где мы их возьмем?
– Да понял, парни, понял! – откликнулся бомж, растянув и отодвинув в улыбке губы. Черная щетина шевельнулась, словно иголки у ежика.
– Нам таких щитов штуки четыре надо, – продолжал мнимый грузин. – Помоги, достань где-нибудь, а мы тебе тыщу заплатим!
– За все? – уточнил бомж, чтобы не ошибиться. Тысяча за пару часов работы – это очень неплохо!
– За каждый щит! – поправил его Зураб.
– Ох! Ох, парни! – обрадовался, засуетился Суслик, словно хозяйка на кухне. Для него это немалые деньги. – Куда вам их доставить?