Он сделал. Виктор выстрелил.
Крика не было, но он услышал характерный влажный стук. Пуля 45-го калибра пробивает плоть.
Если бы было трое мужчин, о которых он не знал, то легко могло бы быть больше, поэтому Виктор стоял неподвижно в течение пяти секунд, ожидая, USP тренировался на пространстве в центре гостиной, где мог появиться любой другой входящий. Когда они этого не сделали, он встал. Благодаря открытому вестибюлю шум его атаки разнесся бы далеко, с глушителем или без него. Охрана отеля может быть в пути. Полицию, возможно, уже вызвали.
Он знал, что должен прерваться и немедленно эвакуироваться, но его цель находилась менее чем в двадцати футах от него.
Он бросился обратно во вторую спальню, осторожно шагая, чтобы не споткнуться о трупы в дверях. Подойдя к двери ванной комнаты, он услышал шум машин и понял, что это значит, еще до того, как почувствовал сквозняк. Он выбил дверь.
Света через выбитое окно было достаточно, чтобы он увидел, что ванная пуста даже без тепловизионных очков. Окно было маленьким, но достаточно большим, чтобы даже крупный мужчина мог протиснуться через него, если бы от этого зависела его жизнь. Виктор шагнул в ванну, потянулся вверх, чтобы заглянуть в щель. На неочищенных осколках стекла была кровь и полоски одежды. Он увидел отель снаружи. Не трое мужчин, а уступ, достаточно широкий, чтобы протиснуться. Он услышал сирены.
Виктор бросился обратно через номер, поняв по стону из гостиной, что последний парень, которого он застрелил, не мертв, а просто выведен из строя. Виктор проигнорировал его, вышел в балконный коридор как раз вовремя, чтобы увидеть спускающийся лифт, уже двумя этажами ниже него, намек на серый и черный от тех, кто был внутри. Лифты, в отличие от любого другого электрического устройства в отеле, не пришли бы в негодность, когда Виктор отключил электричество. Большинство систем имели вспомогательное питание как раз для таких аварийных ситуаций.
Он выстрелил, и за секунду до того, как он потерял угол, в стекле лифта появилась паутина трещин. Он все равно выстрелил, стреляя в крышу, нажимая на спусковой крючок до тех пор, пока пистолет не разрядился, зная: а. У ACP 45-го калибра было мало шансов пробить стальные механизмы, стоявшие наверху лифта, но он не собирался пробиваться к вестибюлю, и как бы он ни добрался туда, было слишком поздно перехватывать Ямута, особенно с вооруженным отелем. безопасность о. Он перезарядил и опустошил второй магазин менее чем за четыре секунды. Бесполезно, но делать что-то еще было некогда. Лифт был в сотне футов под ним.
Ушел.
Работа была окончена. Он потерпел неудачу. Теперь все, что имело значение, это побег. Любые проблемы, которые могла бы создать его неудача, должны были отложиться.
Он направился к лестничной клетке, заметив бледно-зеленый свет, исходящий из открытой двери дальше по балконному коридору, ведущему в апартаменты рядом с Президентским. Источником света должно быть что-то на батарейках, возможно, монитор ноутбука. Виктор вспомнил трех парней, которые ворвались в президентский зал буквально через минуту после него. Должно быть, их разместили в соседнем номере, раз они прибыли так быстро, но они не откликнулись на крики о помощи Петренко и Ямута. Не друзья ни того, ни другого, так кто же они были?
Ему не пришлось долго ждать ответа, но ему пришлось убить на троих больше, чем ему заплатили. Эти люди пытались убить его и помешали ему выполнить свой контракт, что могло иметь фатальные последствия. Ему нужно было объяснение.
— Не двигайся, — сказал голос по-русски сзади Виктора. В голосе звучала уверенность, полученная благодаря владению огнестрельным оружием. Огнестрельное оружие, как предположил Виктор, было направлено прямо ему в спину.
Он остановился. В двух шагах от дверного проема.
«Брось пистолет».
Не было ничего, что могло бы сказать ему, где именно находится говорящий, поэтому, если бы Виктор и попытался что-то сделать, он бы полагался только на скорость, полагаясь на тот факт, что он мог развернуться, поднять пистолет, засечь цель и нанести смертельный удар раньше, чем говорящий. успел нажать несколько фунтов на спусковой крючок своего оружия.
Виктор позволил УТП выпасть из его пальцев и тихонько шлепнуться по ковру.
«Теперь сбрось очки».
Виктор опустил их на пол.
'Повернись.'
Виктор сделал.
Перед ним стоял мужчина, не более чем в десяти футах, на равном расстоянии между Виктором и лестничной клеткой. Купол давал достаточно света, чтобы осветить пистолет с глушителем в руках мужчины и блестки пота на его лице. Он выглядел запыхавшимся, вероятно, пробежав несколько лестничных пролетов. У него было длинное лицо, щетина. Виктор узнал его даже без коричневой замшевой куртки. Наблюдатель.
— Кто ты, черт возьми? — спросил наблюдатель.
Слова были на русском языке, но это был не родной язык говорящего. Виктор не мог определить акцент. Он не ответил. Он хотел задать тот же вопрос.
— Отбросьте ружье, — приказал наблюдатель.
Виктор подчинился, но достаточно сильно, чтобы он проскользнул на несколько футов.
Наблюдатель подошел ближе. Он двигался с осторожной скоростью, взглянул на двух мертвых телохранителей у дверей президентской резиденции.
— Копы скоро будут здесь, — сказал Виктор.
Наблюдатель проигнорировал его и махнул пистолетом. «Потеряй и свою резервную копию».
Виктор потянулся к задней части талии, где был спрятан P22.
— Делайте это очень медленно, — подсказал наблюдатель.
Виктор вытащил «вальтер» и направил его вперед.
«На этот раз не роняйте его, выбросьте».
Виктор так и сделал — но бросил его вперед — в наблюдателя. Не для того, чтобы нанести травму, просто чтобы отвлечь. Глаза наблюдателя инстинктивно взглянули на пушку, летящую к нему, и он вздрогнул, чтобы уйти с дороги. К тому времени, когда он пришел в себя, Виктор уже был в открытом дверном проеме.