— Это я уже слышала... — тоскливо произнесла она. Сразу же вспомнился суд – именно от судьи она и слышала эту самую фразу. Он тогда тоже не поверил ей и осудил на два года за кражу, которой она не совершала. Самого бы его посадить – за то, что послушал свидетеля, у которого на роже было написано, что он вор и мошенник.
Эльджета работала служанкой в одном доме, и её послали на рынок за продуктами. Она преспокойно покупала зелень, когда рядом начали кричать. Сразу девушка и не поняла, что там произошло. Как оказалось, некий паразит срезал кошелёк у одного господина, тот заметил пропажу вовремя – короче говоря, вора схватили. Но вдруг пойманный на месте преступления мерзавец стал тыкать в Эльджету пальцем и вопить: «Это она! Это она! Она спрятала кошель в корзинку! Я видел!» К ужасу девушки набитый монетами кошелёк и правда отыскался в её корзине с продуктами. Когда и как гад успел зарыть украденное туда – она понятия не имела, однако за кражу осудили именно её, а не настоящего преступника.
В общем, ничего себе сходила на рынок... сначала оказалась в тюрьме, а теперь и вовсе на столе у вампиров!
Каждый раз, когда Эльджета вспоминала о том, как её подставили, в ней закипала дикая ярость. Она обещала себе, что, выйдя из тюрьмы, непременно отомстит. Найдёт ту тварь и...
Да толку нынче-то об этом думать – теперь она уже вовсе не выйдет отсюда.
— Можно тебя спросить? — обратилась она к Лонгаронелю, чтобы прогнать воспоминания.
— Спрашивай.
— Почему тот вампир – не знаю уж, кем он тут у вас является... Короче, почему один из вампиров нарушил очередь и отдал меня тебе?
— Ну, считай, это была награда за некоторые мои заслуги. Эльфийская кровь у нас в цене.
— Вот как... Значит, дело в этом... Но я ведь не чистокровная эльфийка.
— Догадываюсь, — холодно улыбнулся вампир. — Иначе ты бы не оказалась в тюрьме. И с людьми себя не ассоциировала бы. Однако в тебе вполне достаточно эльфийских кровей.
— Подожди! Но если для вас кровь эльфов ценнее человеческой, почему же вы пьёте именно людей, а не эльфов? — удивилась Эльджета.
— Потому что эльфы умнее людей. Да и вирги тоже.
При упоминании последних Эльджета вздрогнула. Вирги, ещё один кошмар Альтерана – оборотни, способные по собственному желанию превращаться в различных жутких хищников. Возможно, вирги – всё-таки меньший кошмар, чем вампиры... Однако от них людям тоже так и не удалось избавиться. И эльфам, кстати, не удалось, хотя на границе между Вирги́ном и Лорвейном в своё время было пролито немало крови. Это сейчас вирги вроде бы присмирели, а раньше... Сколько людей и эльфов полегло в битвах с ними – лучше и не вспоминать!
— Что значит – умнее? — спросила Эльджета, не понимая, что вампир имеет в виду.
— Неважно, — отрезал тот.
Вот так. И зачем, спрашивается, вообще было произносить предыдущую фразу, если не собираешься ничего объяснять?
— Интересно, а орки тоже, как ты выражаешься, умнее людей? — девушке очень захотелось докопаться до сути высказывания вампира, и она решила пойти окольным путём. — Никогда не слышала, чтобы вампиры пили орков.
— Кровь орков представляет для нас мало интереса.
Гм... нет, эта новость явно ничего не даёт для прояснения заинтересовавшего её вопроса.
— Ну, а гномы? — не унималась эльфийка.
— Эти вполне сойдут, — усмехнулся вампир. — Только окопались больно далеко от Бордгира.
— Тоже мне гурманы... — пробурчала она – ничего выяснить так и не удалось.
Лонгаронель улыбнулся, ещё раз обнажив клыки, поднялся с кресла и быстро вышел из комнаты.
Вот теперь Эльджете стало по-настоящему страшно. Казалось бы, она должна была, напротив, испытать облегчение, как только её палач покинул комнату. Однако всё было с точностью до наоборот. Насколько бы жуткие вещи ни говорил вампир, пока спорила с ним, ощущала себя живой. И где-то в глубине души даже теплилось чувство, что так будет всегда. Когда же вампир ушёл, а она осталась наедине с собой и, что ещё хуже, один на один со своими мыслями – старыми и теми, что были навеяны беседой с Лонгаронелем – на неё вдруг с новой, неодолимой силой навалилось осознание, что она фактически мертва... просто её смерть будет несколько растянута во времени.