Воспоминания обрушились на мою голову ушатом ледяной воды, приводя в чувства. В негодовании я дернулась и поскользнулась на кучке сена, съехав в низ. Сухая травинка попала в ноздрю и у меня отчаянно засвербило в носу. Даже не успела ужаснуться, как громко чихнула.
Черт! Только не это. Просто великолепно! По-другому и быть не могло!
Вечно со мной одни неприятности.
Можно было бы еще больше зарыться в сено, но выглядеть глупее итак уже больше некуда.
Его удивленное лицо нависло над деревянной балкой.
— Что ТЫ тут делаешь? — резко спросил парень, глядя на меня сверху.
ДИАНА
Мой враг привычно скривился в презрительной гримасе. И как ему еще скулы не свело?
— Не твое дело, — огрызнулась я, поднимаясь с сена.
— Мое, если ты трешься около моего коня, — указал своим аристократическим носом в сторону соседнего стойла, в которое уже вошел его подопечный.
— Да сдался мне твой конь! Я даже не знала, кто по соседству с Клепой.
Торнхилл скосил глаза на мирно жующую лошадь, а потом на серую рабочую одежду, которую мне выдали пару недель назад. Сейчас начнется…
Так и есть. Его губы раздвигаются в насмешке, он давится смехом.
— Серьезно? Ты работаешь здесь?
Не собираюсь ему отвечать, а потому, сжав зубы, выхожу из стойла Клеопатры и прикрываю калитку, пытаясь нащупать щеколду в полумраке.
— Эй! Я тебя спрашиваю! Отвечай!
— Какая тебе вообще разница? — меня потряхивает от негодования.
Он еще и приказы мне тут отдавать вздумал! Калитку так и не удается закрыть, уровень раздраженности во мне стремительно поднимается. Как же хорошо без него было!
Закрыв Призрака, Алекс поворачивается ко мне, скрестив руки на груди и облокотившись о перегородку.
— Да плевать мне, в общем-то. К Призраку не смей подходить.
Серьезно? Хочется едко рассмеяться, но вместо этого я отбрасываю растрепавшуюся копну волос за спину и язвительно отвечаю ему.
— Какая жалость, а то я уже хотела впрячь его в телегу и покататься по окрестностям.
— Я не шучу, — Торнхилл заметно злится из-за моей реплики. Тонкие ноздри гневно раздуваются. — Только прикоснись, и в телегу я ТЕБЯ впрягу. Объезжу как следует.
Не знаю почему в последней фразе мне увиделся какой-то скрытый подтекст, может, он ничего не имел такого в виду. Но я сорвалась.
— Ну ты и козел! — швыряю в него пучком сена, который по-прежнему зажат в моей руке.
Одна секунда, и он толкает меня всем своим корпусом, а потом прижимает к шершавому дереву коленом и локтем. В поясницу впивается крюк с подковами.
— Следи за языком, Горилла. Иначе я за себя не ручаюсь.
Его запах проникает под кожу, а прикосновения ее тут же жгут. Все горит и пылает. Пытаюсь вырваться из стальных тисков, но он сильнее.
— Убери свои грязные руки! — шиплю ядовитой змеей ему в лицо, отпихивая от себя его тело и руки, но он остается спокоен и холоден.
— Я не шутил по поводу Призрака, — повторяет он сквозь зубы. — Не приближайся к нему даже на метр. Мне не нравится что ты тут слоняешься.
— О Господи! Думаешь из-за тупоголового хозяина я захочу выпустить твоему коню кишки, раз ковыряюсь в соседнем стойле?! Ты больной! Да мне на твоего Призрака даже смотреть неприятно. Ваши с ним морды, кстати, очень похожи.
В ответ на мою издевку он лишь лениво поднимает брови. Все ни почем этому мерзавцу.
— Ну да, рассказывай, как тебе наплевать. И в конюшне ты тоже чисто случайно оказалась, а не потому что мечтаешь о лошади. Тебе на арабскую скаковую зарабатывать долго придется, нарядившись вот в это, — потягивает мой серый фартук на себя, демонстрируя мне мою же рабочую форму. — Хотя у тебя всегда остается запасной вариант обвести вокруг пальца моего папашу, очень падкого вот на это.
С ужасом ощущаю, как он вдавливает свое колено мне между бедер, откровенно намекая на что-то грязное и неприемлемое, что якобы существует между мной и его отцом. Как же ненавижу! Сволочь!
Резко размахнувшись, отвешиваю ему звонкую пощечину. Только открываю рот, чтобы высказать ему все, что о нем думаю, как он, яростно зарычав от удара, толкает меня в грудь.
Пошатнувшись на пятках, и наступив на свой же развязанный шнурок, я падаю спиной в слегка прикрытую калитку стойла Клепы. Однако в последний момент ухватываю Торнхилла за рубашку. Глухо вскрикнув, мы оба вваливаемся внутрь и падаем на сено. Причем здоровый боров Торнхилл падает на меня, окончательно продавив в жидкую кучку (сена, слава Богу!). Руками успевает упереться в деревянный пол, тем самым спасая мой нос от удара со своим лбом.
Серо-голубые глаза горят недобрым огнем в паре сантиметров от моего лица.
— Идиотка! — выплевывает сквозь зубы. — Ходячее недоразумение! Вечно от тебя одни неприятности!
— С-слезь, — хриплю под его весом. — Я сейчас задохнусь.
Еще и гребанное сено засыпало пол-лица. Но через секунду страдания лица забываются, потому что осознаю другое. Мои колени разведены в сторону, и этот безмозглый болван развалился между ними! Хорошо хоть рабочая форма состоит из брюк!
Как ошпаренная начала дергаться и елозить под ним, пытаясь выбраться. Бледные скулы врага тут же покрылись розовыми пятнами, он подскочил на месте и отпрыгнул от меня, словно от проказы, в сторону.
— Ты противный и склизкий червяк! Не смей никогда меня трогать и говорить обо мне в таком ключе! — заорала я, поднявшись с пола. Над моим плечом тяжело вздохнула Клепа.
— Я тебя сейчас точно в порошок сотру, чертова Горилла! Ты кем себя возомнила?!
— Сам ты горилла! Не называй меня так! Как же я тебя ненавижу!
— Диана! — нас прерывает голос Стефана совсем рядом.
Не успеваем с Торнхиллом отдышаться и привести себя в порядок, как парень выходит из-за угла и удивленно распахивает глаза, уставившись на нас. Глаза монетами по два фунта каждый.
— Что случилось?
— Я… тут… — замявшись, поспешно стряхиваю с себя сено, но его как назло так много в волосах.
У Торнхилла видок тоже так себе, он стоит весь потрепанный и взлохмаченный. На щеках румянец. В волосах застряла солома, на плечах темного свитера она же.
Но этот невероятный придурок, как истинный потомок настоящего английского лорда, гордо поднял подбородок и с достоинством вышел из стойла Клеопатры, на ходу стряхивая с себя сухую траву. Прямая спина, будто кол проглотил, развернутые плечи.
Проходя мимо Стефана, намеренно задевает того плечом, хотя ширина коридора позволяет обоим чуть ли не вприсядку танцевать.
— Торнхилл! — злится Стефан.
— Проблемы, пастушок? — он словно ждал, что тот бросит что-то гневное ему спину.
У этого идиота явно чесались руки и он искал причину выпустить пар.
— Ты… — лицо Стефана багровеет, он поднимает кулаки, и я испуганно встаю между ними.
— Брось, он того не стоит. Стефан…
Злобно хохотнув, Торнхилл оглядывает нас неприязненным взглядом.
— Будь осторожен, Коннели. Эта малышка не упустит возможность залезть к тебе в штаны. Не за тем, не думай, — снова презрительный смех. — Ей нужно совсем другое. Обшарит твои карманы только так, едва ты отвернешься.
Выдав нам эту тираду, он разворачивается и уходит.
Ну отлично просто. Ну какой же он мерзавец! Теперь Стефан будет думать, что я воровка.
В изнеможении я молча беру у парня ведро и, перевернув, сажусь на него, как на пенек. Тот смотрит на меня, подняв брови.
— Что это с ним? Что он несет? И что вы делали в стойле Клеопатры?
— Разговаривали, — буркнула я, затягивая развязавшиеся шнурки.
— Эмм, по вашему виду больше похоже на «целовались»…
— Не выдумывай! — скривилась я от отвращения. — Это… фуу! Только не с этим! Никогда! Торнхилл придурок.
— У вас постоянная война. Все это знают. Все так плохо? — с любопытством интересуется Стефан.
— Не знаю. Наверное, да, — жму плечами. Мне о нем совершенно не хочется разговаривать.