ЧАСТЬ I. Культист. Глава 1. Будни обычных приключенцев
Трепещущие огни факелов лишь усугубляют полумрак храма, по-северному сурового и в то же время — уютного. Деревянные кресла и скамьи покрыты разноцветными шкурами громадных зверей. Неизвестно какой по счету кувшин меда опустел почти наполовину, но они упрямо продолжают наполнять питейные рога.
— Знаешь, — голова лежит на коленях чародея, щекой касаясь мягкого черного меха шубы, — всю свою жизнь я хотел быть самым лучшим. Но всегда находились те, чьи предки были более прославленными заклинателями и могли передать больше знаний, кто-то был богаче, кто-то сильнее. Ты не подумай, я не жалуюсь. Более, того, я терпеть не могу, когда меня жалеют. В конце концов я все-таки стал самым лучшим хоть в чем-то. Пусть другие этот путь и порицают...
— Я слушаю тебя, и как будто слышу мою собственную историю, — отзывается собеседник, небрежно гладя его по волосам. — Работаешь не покладая рук, возвышаешься над всеми, а эти все...
— Начинают тебя бояться.
— В точку.
— Выпьем?
— Выпьем.
— Хорош в облаках витать! — тычок под ребра вернул Культиста к реальности. Он отмахнулся от Паладина и с сожалением открыл глаза. Видение, такое далекое, такое приятное, опять растаяло в пучинах памяти.
Светило солнце. Зеленела трава. Квакали лягушки в соседнем пруду. Все было так правильно, так привычно, что раздражало. Культист придирчиво осмотрел свой отряд, в который раз пытаясь понять, как он докатился до жизни такой. Вот Жрица, светловолосая девушка, в дурацком форменном колпаке и белых одеяниях служительницы культа какого-то там бога — не хватало запоминать их ещё, на молитвы отвечают, заклинания даруют — и ладно. Довольно рассудительная для своего рода занятий — к богам относится с чисто практической точки зрения, любит красивые вещи и комфорт. Регулярно спит на ходу, особенно если разбудить раньше положенного, но при остальных достоинствах — это сущая мелочь.
Полной ее противоположностью был Паладин — здоровенный лоб в громоздкой храмовой броне. Шумный, хамоватый и тупой. И как будто этого было мало — к месту и не к месту поминающий Создателей. Культиста, он, само собой, терпеть не мог — и совершенно взаимно.
Был ещё Инквизитор. Он носил красный плащ «отца-истребителя», что вроде бы должно означать ненависть ко всем практикующим темные искусства, но нет. Из всей компании он Культисту нравился больше всего — мог поддержать любой разговор, даже крамольный, а его едкие замечания не раз сажали Паладина в лужу.
И он сам — чернокнижник, специализирующийся по вывозу бесов. В канонической черной робе, широком красном шарфе, а вместо шлема — с бараньим черепом на голове.
Культист считал себя человеком по крайней мере знакомым с рациональной логикой, а потому никак не мог понять, что заставило таких разных и неподходящих друг другу людей образовать устойчивую группу и отправиться на поиски приключений. Память почему-то отказывалась выдавать хоть какую-то информацию о знакомстве с сопартийцами. Культист даже пролистал логи событий на своем интерфейсе далеко назад, но яснее не стало. Только скупые записи:
Игрок Инквизитор присоединился к вашему отряду.
Игрок Паладин присоединился к вашему отряду....
А до них — пустота. Кем он был до встречи с Инквизитором? Кто его родители? Не мог же он просто появиться из ниоткуда с классом и сеткой навыков? Единственный раз, когда Культист решился поговорить об этом с сопартийцами, Паладин поднял его на смех, вещая, что интерфейсы — бесценный дар Создателей, и не ему, жалкому колдуну, решать, что туда записывать, а что нет. Жрица отрешенно зевнула. Только Инквизитор заинтересовался и обещал подумать. И благополучно думал до сих пор, потому что никаких ценных мыслей Культист так и не дождался.
Говорят, на три вещи можно смотреть бесконечно: на огонь, на воду и как другие работают. Развалившись на траве, Культист наблюдал, как веселые языки пламени плясали вокруг походного котла с нехитрым обедом, как хлопотал вокруг него Паладин, не давая вареву пригореть. Инквизитор явно занимался тем же самым, но менее демонстративно. Жрица бдительно дремала, привалившись спиной к стволу упавшего дерева. Идилия.
Наконец Паладин последний раз помешал кашу в котле, разложил по четырем жестяным мискам и с наслаждением облизал половник.
— Я проверю, чтобы ты его помыл перед следующим разом, — брезгливо поморщился Инквизитор. — Только еды с твоими слюнями мне не хватало.
— Вот сам и помоешь, — фыркнул Паладин. — А то как готовить — «вдруг завтра война, а я уставший». А как нос воротить — в первых рядах.