– Я хочу видеть отца!
Терпение Анастасии таяло на глазах. Уже как час они прибыли в Крепость Наблюдателя, но ей всё ещё не позволили увидеться с ним.
– Не велено, – отрезал стражник. – Приказ герцога.
Анастасия бессильно зарычала, театрально закатив глаза.
Кольценосец повторял один и тот же ответ уже, должно быть, в десятый раз. За спиной девушки Ургаш зашёлся раскатистым хохотом. Устроившись за широким каменным столом в гостевом зале, он с видимым удовольствием уплетал герцогское угощение. Ярга и ещё дюжина крепких орков присоединились к пиршеству. Люди Анастасии не спешили следовать их примеру. Неподвижная тёмная фигура Алима застыла у полыхающего камина, наслаждаясь теплом сгорающего угля.
– Вы шумите так, что сотрясается весь замок, миледи.
К Анастасии осторожно приблизился королевский фортификатор. Его плечи украшала изящная туника тёмно-красного бархата.
– Сир Дрейк… – протянула она пристыженно.
– Дорога утомила вас. Не следует ли передохнуть и поесть, как делают это ваши спутники?
– Вы не понимаете. Я думала, что он мёртв. Я похоронила его в своём сердце. А он жив. И он здесь. Какая дочь сможет думать о еде?
Старик снисходительно улыбнулся:
– Пропустите её.
– Но приказ герцога, милорд… – начал стражник.
– Под мою ответственность.
Анастасия не сдержалась, заключив фортификатора в благодарные объятия.
– Ну, ну, вы задушите меня, миледи! – усмехнулся он. – Идите прямо по коридору. Зал для совещаний будет слева.
Освободив сира Дрейка, Анастасия бросилась в недра Свинцового замка, придерживая эфес меча, чтобы тот не сильно болтался на поясе. Её любовь к отцу была бесконечной. В такие моменты закалённая в кровавых сражениях молодая воительница вновь превращалась в маленькую девочку, которой была когда-то.
Поворот налево. В конце коридора показалась тяжёлая дубовая дверь, за которой, должно быть, находился зал совещаний.
Запястье стиснула осторожная, но крепкая рука. Анастасия не успела вскрикнуть, как рот зажала тёплая ладонь, а сама девушка была увлечена в полумрак оконной ниши.
Рука сама собой метнулась к кинжалу, но, стиснув рукоятку, замерла в нерешительности. В скудном освещении Анастасия узнала бледное лицо Малькольма.
Отпустив запястье девушки, юноша поднёс палец к губам, призывая к молчанию.
– Что всё это значит? – прошептала Анастасия, отрывая его руку от лица.
– Послушай меня. – Малькольм опасливо огляделся. – Тебе грозит опасность.
– Опасность? – удивилась она.
– Некогда объяснять. Мой отец. Он что-то задумал.
– Герцог? – не поверила своим ушам Анастасия.
Малькольм снова зажал ей рот, прижав к стене. На какое-то мгновение Анастасии показалось, что он поцелует её. В коридоре послышались шаги. Мимо прошла кроваво-красная фигура Алистера Дрейка. Когда фортификатор отворил дверь в зал, до ушей Анастасии донеслись голоса герцога и её отца. Похоже, они о чём-то спорили на повышенных тонах.
– Тебе нужно уезжать отсюда как можно скорее, – продолжил Малькольм. – Тебе и твоему отцу.
– Я не верю, что герцог…
– Войска Предела отступили, понимаешь? – прервал её Малькольм, которому, казалось, всё сложнее было говорить. – Он покинул принца на поле боя. Оставил Мориана умирать.
Анастасия не могла поверить своим ушам. У неё были десятки вопросов, которые она не успела задать. В коридоре вновь послышались шаги.
– А я‑то думаю, куда вы пропали, миледи. – На этот раз сир Дрейк заметил их.
– Простите меня, милорд. – Малькольм нацепил самую легкомысленную из своего арсенала улыбок. – Это я украл её у вас.
– Пройдите в зал, собрание сейчас начнётся.
Под пристальным взглядом королевского фортификатора они проследовали к двери.
– …ты понимаешь?! – долетел до ушей голос герцога, в котором гнев смешивался с болью.
Скрипнули петли, и Анастасия наконец увидела отца. Ноги предательски норовили пуститься в бег, но девушка совладала с этим желанием, сохранив хладнокровие. Разговор с Малькольмом поселил в её сердце глубокую тревогу.
Всё так же придерживая меч за эфес, Анастасия деловито обошла стол и бросилась в крепкие объятия отца. На протяжении всей этой немой сцены девушка не отрывала от него глаз, опасаясь, что он может растаять, как утренний туман.
– Живой… – шептала она, зарываясь мокрым лицом в его бороду. – Живой…
– Ну, ну… – успокаивал он, поглаживая голову дочери. – Хорош реветь…