– Я пойду с тобой, – вызвался Ош, но Алим жестом остановил его.
– Это может быть опасно, – возразил он, – особенно для тебя, Ошорк.
Раздался характерный скрежет, с которым один тяжёлый валун трётся о другой. Тьма колодца исторгла парящие в воздухе каменные плиты, сами собой образовавшие подобие моста, ведущего к сияющей в центре зала колонне.
Без страха обрушиться вниз, во тьму, старик шагнул на подрагивающие камни, двинувшись к свету. Через считаные мгновения тёмная фигура Алима растаяла в нём.
– Ты ему доверяешь? – спросила Зора.
– Однажды он спас меня, – ответил Ош.
Отсутствие Алима затянулось. Ожидание угнетало Оша и тревожило его спутников.
– Мы идти назад, – наконец не выдержал Каршас, которого это место нервировало больше остальных.
– Надо что-нибудь сделать с этой штукой, – возразила Зора, и по её интонации стало понятно, что она понятия не имеет, что именно.
– Мы приводить остальных. Разбирать основание одного из больших людей, ронять его на слепящий камень. Камень разбиваться, свет уходить.
– Я сомневаюсь, что… – начал Ош, но не успел договорить.
Зал содрогнулся. Несколько раз колонна вспыхнула так, что чуть не ослепила чувствительные глаза орков. После этого свет почти погас, а луч, бьющий в небеса, потух, словно костёр, залитый водой. Вместе с ним исчезло и то гнетущее чувство, что преследовало орков на протяжении всего похода. Голоса, будто растворённые в воздухе, затихли. Манящий зов древней крепости иссяк.
Исполинский кристалл всё ещё мерцал, но теперь это было блёклым тлением ледяного уголька, едва разгоняющим мрак величественного зала. На фоне слабого света показался тёмный силуэт. Преодолев парящий мост неровной походкой, Алим непременно рухнул бы на каменный пол, если бы Ош не поддержал его.
– Сделано, – сказал пустынник усталым, измученным голосом. Он словно состарился лет на десять. Золото глаз потускнело, белозубая улыбка покинула смуглое лицо.
– Присядь, друг, – предложил ему Ош, – передохни.
– Нет, – возразил Алим, – нам нужно вернуться, нужно увидеть. Когда они воссоединились с основными силами, Ургаш довольно приветствовал их.
– Оно ушло, – заявил вождь. – Я больше не чувствую тяжести в голове. Вы раздолбали эту штуковину?
– Нет, – покачал головой Ош. – Мы лишь… притушили её. Надеюсь, этого хватит.
– Она огромна, – подтвердила Зора. – Не знаю, как мы избавимся от неё.
Запинающейся походкой Алим подошёл к жерлу отвесного тоннеля, через который орки попали в крепость. Над массивной решёткой чадили факелы. Рядом стояли часовые, следящие за тем, чтобы никто не пробрался в крепость этим путём.
– Нужно спуститься, – сказал старик. – Посмотреть.
– Ты спятил? – возразил Ургаш. – Эти твари могут быть ещё там.
– Увидим, – только и ответил Алим, присев у каменного бортика колодца.
Со скрежетом отворились решётки. Ош бросил вниз факел, но не увидел там алчной толпы синеглазых мертвецов. Вслед за факелом полетела верёвка.
– Я пойду первый, – сказал орк и стал спускаться вниз. Тишина. Она сразу бросилась в уши. Ош поднял глаза наверх.
В кругу света он увидел знакомые лица, провожающие его внимательными взглядами.
Наконец под ногами оказалось покатое дно гладкого тоннеля.
– Чисто! – крикнул Ош наверх, повернувшись к выходу из каменной трубы.
Тучи рассеялись. Над восточным горизонтом лениво и неспешно поднимался жёлтый шар солнца. Ош почувствовал кожей его живительное тепло, столь отличное от безжизненного сияния кристальной колонны, виденной им в недрах древней твердыни. Новый день наступал над Мёртвыми землями.
«Нет, – подумал Ош, – теперь это наши земли, земли орков».
На фоне ослепительно-прекрасного дневного света виднелась одинокая тёмная фигура. Приблизившись, орк понял, что это сир Гловер.
Старая кольчуга в местах латных сочленений была распорота ржавыми клинками. Тут и там из неё торчали обломанные пики и выщербленные лезвия. Нагрудник смялся под безжалостными ударами палиц, топоров и боевых молотов. В нём зияли страшные пробоины, однако внутри была лишь темнота. Ни одна капля крови рыцаря не увлажнила каменный пол. Бессильно опущенные руки по-прежнему сжимали огромный меч с обломанным лезвием. Он стоял до конца. Он не отдал мёртвому воинству и пяди тоннеля, который оборонял.
За безмолвным и недвижным силуэтом защитника, насколько хватало глаз, подступы к крепости устилали останки тех, кто ещё недавно охотился на живых в образе одержимой армии мертвецов. Нет, они не пали от сломанного клинка сира Гловера. Внемля воле источника, подобие жизни покинуло их, даровав покой. Во всяком случае, так показалось орку.