Голос умолк… Элизабет открыла глаза. Марк стоял перед ней в своем обычном наряде путешественников в подпространстве — черное трико-комбинезон, на правом запястье золотой браслет. Халат, одолженный ему братом Анатолием, алой, как бы кровавой лужей лежал на полу у его ног.
— Но ведь у тебя родились Хаген, Клу…
— Синдия хотела детей, а я любил ее.
— Но разве ты не испытывал кним никаких чувств?
— Конечно, испытывал. Я и сейчас их очень люблю. Я привез детей сюда, прекрасно понимая, что они вырастут в чем-то ущербными людьми — кем они еще могли стать в нашем гадюшнике экс-бунтарей и свихнувшихся оперантов! Но я верил, что они будут лучше, чем я, умнее, сильнее… У них была для этого основа. Ты представить себе не можешь, как я радовался, что они родились отличными оперантами. Не только Хаген и Клу, но и все остальные дети. Если бы они послушались меня, вся Вселенная была бы у их ног.
— Так ты до сих пор не понял, почему они решились убежать от тебя! — Ее голос задрожал.
— Они просто щенки! Слепые котята, чей круг интересов сужен до размеров животных потребностей. Хочу — не хочу!
— Марк, они просто хотят быть свободными!..
Ремилард не обиделся, он терпеливо, тщательно подбирая слова, принялся объяснять:
— Когда дети были помоложе, они охотно шли навстречу своей судьбе, но вскоре там, на Окале, начались трения между моими последователями. Понимаешь, среди моих сверстников были очень сильные операнты и люди, не способные к метапсихической деятельности. С годами они все сильнее не ладили между собой, и это происходило на глазах у детей. Я же слишком усердно изучал звезды и пропустил решающий момент, когда дети, каждый из которых вначале был на стороне своих родителей, вдруг объединились, и черная кошка пробежала между отцами и детьми. А тут как раз идеолог подоспел, Алекс Манион, мой бывший самый закадычный дружок. Признаюсь, я не сразу разобрался в ситуации, это стало началом всех бед: дети стали сами по себе, мы — сами по себе.
— В исторических хрониках Алекс Манион упоминается как один из тех, кто пытался разрушить Единое сообщество всех оперантов Галактики.
Марк коротко рассмеялся.
— Тебе было бы полезно знать, что он резко поменял свои взгляды.
— Он просто познал истину — узрел ее наконец. Подобное единство, единение, Галактический Разум — называй, как хочешь, — единственный путь для человечества, если оно намерено эволюционировать естественным образом. Без всяких искусственных подпорок, пророков, пытающихся насильно ввергнуть нас в светлое будущее. Ты и твои последователи глубоко заблуждаетесь, если считаете, что подобное единение угрожает личности, ее праву быть тем, кем она себя видит. Эволюция в направлении Галактического Разума — это неизбежное следствие развития интеллектуальной жизни. Содружество не накладывает оковы на наше сознание, как раз оно и делает его более свободным.
— Ага, — кивнул Марк. — В единстве — сила!
— Конечно! Обязательно!.. — разгорячилась Элизабет. — Такова природа нашего сознания, оно постоянно должно вопрошать и получать ответы. Мучение
— когда ответы не совпадают с твоими ожиданиями; и ощущение счастья, если совпадают. Это же элементарно! Мы все созданы для любви, для верности, для добра. И все другие расы, задумывающиеся о вечном, понимают это, даже те, что еще только стоят на пороге овладения метапсихической силой. Вот почему ваши дети интуитивно поняли, где правда, а где ложь. Манион, видно, оказался толковым человеком. Он сумел убедить детей отказаться от участия в проекте создания «ментального человека».
— Но ведь это же работает!
— Да, но с помощью каких методов? Ты что, хочешь загнать их кнутом в царство вечной свободы? А с точки зрения логики я вот что хочу тебе сказать — твой «ментальный человек» неизбежно и резко, a priori, обособится от всех иных форм жизни, существующих в Галактике. Твоя схема грандиозна, но ее искусственность, холодный расчет прет изо всех щелей, впрочем, как и тот тупик, в который загнал себя золотыми ожерельями народ тану.
— Мы можем во много раз увеличить возможности человека, — настаивал Ремилард, — каждый из землян мог бы получить такое же сознание, как и у Джека.
Вот, оказывается, в чем дело, неожиданно осознала Элизабет.
Она в первый раз приблизилась к Марку и тронула его за руку.
— Как ты не понимаешь. У Джека это было совсем по-другому. Он от рождения был такой и никогда не пытался использовать свою способность перемещаться в пространстве с помощью мысли во вред другим. Несмотря на то, что эта ужасная мутация превратила его в изгоя, он всегда утверждал, что он — один из нас. Всех нас! Он — человек!.. Ты представляешь «ментального человека» как идеальное существо, он же был мудрее тебя и никогда не скатывался в подобную пошлость. Ментальный — не ментальный, какая разница! Все то же страдающее, любящее, ненавидящее, хохочущее, плачущее создание, обретающее смысл только в единении с подобными себе. Вот почему Джек отказался следовать твоим путем. Он познал истину и разгромил восстание. Вот за что он и его жена — твоя бывшая жена! — положили свои жизни.
— При этом оставив меня вдовым, бессмертным и проклятым! — пошутил Марк и слабо пожал пальцы Элизабет, словно хотел подчеркнуть, что он с юмором относится к этой ситуации. Потом их руки вновь разъединились. В этот момент проснулся Брендан, начал что-то спросонья лепетать.