В нем ничего не оказалось, кроме запаха чистящего средства для обивки и копии квитанции на прокат машины. Крамер взял ее в четырнадцать тридцать в международном аэропорту Даллес, расположенном неподалеку от Вашингтона. Он расплатился карточкой «Американ экспресс» и получил скидку. Пробег на момент получения им машины равнялся 13 215 милям. Сейчас на одометре значилось 13 513, это означало, что он проехал 298 миль, иными словами, отправился сюда прямо из аэропорта.
Я убрал квитанцию в карман и закрыл машину. Проверил багажник – он был пустым.
Ключи отправились в мой карман вслед за квитанцией, а я двинулся на другую сторону улицы, в бар. С каждым шагом музыка становилась все громче. Примерно за десять ярдов я почувствовал запах пивных паров и сигаретного дыма из вентиляторов. Пройдя между припаркованными машинами, я нашел вход в бар – надежную деревянную дверь, плотно закрытую, чтобы внутрь не попадал холод. Я потянул ее на себя, и в меня ударила волна шума и горячего воздуха. Внутри кипела жизнь. Я увидел около пятисот человек, черные стены, ярко-красные прожектора и зеркальные шары. В задней части на площадке стриптизерша, голая, но в белой ковбойской шляпе, ползала на четвереньках по кругу, собирая долларовые бумажки.
За конторкой у двери устроился крупный парень в черной майке. Его лицо пряталось в глубокой тени. В луче прожектора я разглядел, что грудь у него размером с нефтяную бочку. Музыка была оглушительной, посетители набились в бар, точно селедки в бочку, плечо к плечу, от стенки до стенки. Я шагнул назад и отпустил дверь, которая тут же закрылась. Несколько мгновений постояв на холодном воздухе, я пошел назад, пересек улицу и направился в контору мотеля.
Это было довольно мрачное место. Флуоресцентные лампы заливали комнату зеленоватым светом, кроме того, сюда доносился шум автомата по продаже кока-колы, стоящего сразу за дверью. На стене висел телефон-автомат, под ногами у меня был старый, выцветший линолеум, а у другой стены притулилась конторка в половину человеческого роста, обитая панелями из искусственного дерева – такие по большей части используются в подвалах. Портье сидел на высоком табурете за конторкой. Это был белый парень лет двадцати с длинными сальными волосами и безвольным подбородком.
– С Новым годом, – сказал я.
Он ничего не ответил.
– Ты взял что-нибудь из номера, в котором лежит труп?
Он покачал головой.
– Нет.
– Повтори.
– Я ничего не брал.
Я кивнул, потому что поверил ему.
– Хорошо. Когда он снял номер?
– Я не знаю. Я пришел в десять. Он уже был здесь.
Я снова кивнул. Крамер взял машину напрокат в два тридцать и, судя по показаниям одометра, направился сразу сюда, значит, он снял номер примерно в половине восьмого. Или в половине девятого, если он останавливался где-нибудь перекусить. Или в девять, если он был исключительно осторожным водителем.
– Он пользовался телефоном-автоматом?
– Телефон не работает.
– Тогда как он вызвал проститутку?
– Какую?
– Ту, что он трахал, когда умер.
– Здесь нет проституток.
– Может, он зашел в бар и подцепил ее там?
– Его номер в самом конце. Я не видел, что он делал.
– У тебя есть водительские права?
Парень уставился на меня.
– А что?
– Это совсем простой вопрос. Либо они у тебя есть, либо их нет.
– У меня есть права, – ответил он.
– Покажи, – велел я.
Я был крупнее автомата по продаже кока-колы, весь в значках и ленточках, и он сделал то, что сказано, как обычно поступают двадцатилетние парни, когда я разговариваю с ними таким тоном. Он слез с табурета и достал из заднего кармана бумажник. Раскрыл его. Права были покрыты молочно-белой пленкой, там имелась фотография, имя и адрес.
– Ладно, – сказал я. – Теперь мне известно, где ты живешь. Я еще вернусь, чтобы задать тебе парочку вопросов. Если я тебя здесь не найду, то приду к тебе домой.
Он ничего не сказал. Я вышел в дверь, вернулся к своей машине и стал ждать.
Через сорок минут приехали еще один «хаммер» и армейская труповозка. Я сказал парням, чтобы они забрали все, включая взятый напрокат «форд», но не стал дожидаться, когда они это сделают. Я поехал назад, на базу. Отметившись на проходной, я вернулся в свой кабинет и сказал сержанту, чтобы она соединила меня с Гарбером, а сам уселся за стол и стал ждать. Телефон зазвонил меньше чем через две минуты.