Шаг, ещё шаг. Подъём совсем нескользкий, и всё же Вастра помогает метрессе подняться, я это вижу, в очередной раз попытавшись обернуться. Вся команда в сборе, даже где-то рядом есть портал на «Ди», а значит, Ривер нас слышит. Ох-х… Так бы и сиганула, вот только дистанционное управление демат-оружием может быть вполне реальным, в этом отношении папесса абсолютно права. И до сих пор зудит мысль, что план, по которому мы решили действовать, частично смоделирован моим проектировщиком и его мерзотиками.
Одно утешает — хоть не Ментор из параллельного мира. Ей бы мы точно проиграли. А тут у нас есть одно уязвимое место, непомерное самомнение моего создателя.
Голова поднимается выше уровня пола. Слуховых рецепторов касаются знакомые вибрации работающей гравиплатформы. Слишком знакомые. Тихо ахает Романа, коротко и почти беззвучно матерится Таша Лем. Но у меня не хватает ни храбрости, ни гордости, ни даже отчаяния, чтобы поднять взгляд на ненавистное существо.
И я почти благодарна Доктору за то, что он хотя бы внешне не теряет позитива и, как обычно, идёт в атаку первым:
— Здравствуй, Даврос. Пряничка хочешь?
Комментарий к Сцена тридцатая. Если кто знает настоящее имя Ковариан, буду очень благодарна за присланную поправку. =)
====== Сцена тридцать первая. ======
— Пленные доставлены, — рапортует начальник конвоя, игнорируя слова Доктора. Впрочем, его докладу тоже уделяется внимания не больше, чем какой-нибудь мухе. Отец-создатель перебивает мерзотика на полуслове, обращаясь, естественно, к Хищнику:
— Как обычно, весел и бодр. Ну, здравствуй, Доктор. Спасибо, что привёз мою блудную дочь домой.
— Ну, я подумал, что тебе безразлично, откуда активировать очередное изобретение века, вот и заглянул на огонёк, — флегматично разводит руками Хищник и вдруг привлекает меня к себе, обняв за плечо, словно стремится защитить. А толку-то? Тянет или восстановить дистанцию, или нырнуть за неширокую спину рыжего, хотя последнее не имеет никакого смысла. Но вместо двух очевидных вариантов действия я нахожу третий — прячу лицо в клетчатом пиджаке, как детёныш какого-нибудь низшего вида, лишь бы не видеть своего проектировщика. — Угощайся пряничком, старина, от сдобы добреют.
И, судя по хрусту целлофана, Хищник протягивает Давросу пакет фирменного имбирного кошмара, вытащенный из трансцендентного кармана пиджака. Видимо, мармеладки больше не котируются. А ведь в Припяти хвастался, что специально для последнего каледа припас ящик лакомства… Или зажилил, или забыл, или девчонки стащили и съели, или пока по базе от мерзотиков носились, потерял. Или просто на разнообразие потянуло — сколько тысячелетий можно старого врага мармеладом угощать?
Звук поворачивающегося кресла. Это точно поворот, направо. Ногами чувствую, через вибрацию пола.
— Ты, смотрю, с целым цветником, — Даврос не стесняется демонстрировать иронию. Я продолжаю прятать нос в Докторе, но слухом и тактильно всё равно улавливаю приближение последнего каледа. Ну как же так, ну почему в прошлый раз я не пристрелила эту гниду? Да плевать было на парадокс, всё равно «Крусибл» находился в люфтовом времени, ну обрушилась бы та реальность, никто бы даже не заметил. Она даже не была фиксированной, вон как лихо по ней Пандорика проехалась. И Донне бы память стирать не пришлось. Хотя, если на станции присутствовала лишь клонированная копия создателя, то никакой выстрел бы не помог. Любопытно, где сейчас прячется и плетёт интриги старичок-паучок? Здесь, на Скаро, или на каком-то из ближайших сфероидов? Я не верю, что он лично передо мной сидит. Зачем собственной бесценной персоной рисковать, если можно клона подкинуть? Выживание — известный фетиш папеньки, он заранее сделает всё, чтобы не сдохнуть.
А ещё он сделал меня.
Такую, какая я есть.
Мразь!!!
Доктор, как-то уловив вспышку ненависти, крепче прижимает меня к себе, словно через прикосновение пытается сказать: «Тише, тише, ТМД, ему того и надо».
Хищник прав. Конечно, он прав. Как там эта земная пословица — в любом деле нужны горячее сердце и холодная голова? А у меня всё внутри дрожит от ледяного ужаса, омерзения и ненависти, и мозги кипят от протеста. Не хочу принадлежать этому! Тошнит от одной мысли о том, что он — мой прямой создатель, что это он придумал надругаться над моей сущностью и превратить меня из обычного далека в отвратительного монстра. Не хочу быть родственной стоящим вокруг гибридным тварям и верно служить Давросу! Как… вещь! Просто — не хочу!!!
— Так, так, — продолжает каледианская гнида, — знакомые лица… Леди Романадворатрелундар, — надо же, не запнулся, — и Донна Ноубл.
В последнее имя вложено очень много нехорошего обещания. И мне это не нравится.
— Эй, — хабалисто отзывается рыжая, — моя родина, конечно, страдает толеразмом головного мозга даже по отношению к психопатам в инвалидных каталках, но вы, дедуля, учтите, что я за эвтаназию! И вообще я вас не помню, у меня амнезия.
Донна, Донна. Не нарывайся. Ни на Земле, ни на Скаро не работает аргумент «забыл, значит, не виноват», да и голос твой был неубедительным — даже я, хоть и знаю тебя совсем недолго, не поверю, что ты и впрямь за устранение слабых и больных особей. А ещё Даврос злопамятен, мстителен, мелочен и, безусловно, законченный садист. Он на тебе годами отыгрываться может за взрыв «Крусибла». Как и на Романе — за всё, что она ещё не сделала в Первую Войну Времени. И на остальных, просто за компанию. Если только кошку оставит в качестве персонального медика, но и над ней наверняка поиздевается; как он сам это называет, «поработает». Не то чтобы меня сильно заботила судьба низших существ, но всё-таки, неприятно, если я не смогу сдержать обещание и вернуть их туда, откуда взяла. Я же отвечаю за прикормленных зверушек — не только за их поведение на публике, но и за их жизнь и здоровье.
— Не сметь оскорблять Давроса, — скрежещет начальник конвоя.
— Тебя забыли спросить, кастрюля говорящая, — отрезает Донна. Да перестань ты, низшая дура! Не провоцируй их!
— Донна, не надо, — словно уловив мои мысли, умоляюще тянет Доктор. — Пожалуйста, помолчи.
— Конфискованные вещи — на утилизацию, — сухо распоряжается Даврос.
Звук отъезжающей транспортной платформы. Прощай, хороший плазмер. Папессе, наверное, тоже досадно потерять своё металертовое чудовище, но, как ни странно, она не матерится и не протестует. Впрочем, Таша Лем прагматична. Как она сама говорила, «всегда можно назначить новую любимую шпильку» — и всегда можно заказать новый чейнсворд, особенно если финансы позволяют. Главное, выжить.
— Ну ладно, — подозрительно покладисто говорит над моей макушкой Хищник, — раз пряничка не хочешь, то давай уже хвастайся своими, гм, вундервафлями. Кстати, неплохая мысль; ТМД, запиши, а то забуду — в следующей регенерации пересесть на венские вафли. Для разнообразия.
— Никакой следующей регенерации не будет, Доктор! — немедленно взвивается Даврос. — Или ты ещё не понял, с кем всё это время имел дело?
— М-м-м… Позволь, угадаю? С далеком, у которого есть чувство юмора и потребность в расширенном словаре? С далеком, который сначала думает, а потом стреляет? С далеком, который самостоятельно принимает решения? С далеком, который склонен к философии? С далеком, который умеет смеяться и плакать? Ну да, ты продвинулся со своими созданиями. Допилил, ничего не скажешь. Теперь твои дети наконец-то приблизились к понятию «человек». Вот и стоило изобретать велосипед?
Не глядя сую ему кулак в рёбра. Запозорил публично, в другой ситуации побила бы от души. Хищник слегка прогибается и кряхтит, но меня не отталкивает. Впрочем… Ребро я ему не сломала, в самом плохом случае отделается синяком.
— Это неизбежные накладки, они будут откорректированы, — непроницаемо-спокойно уведомляет Даврос.
Доктор запрокидывает голову и громко, издевательски, выдыхает в потолок:
— Ха!!!
Даже не видя лица создателя, я знаю, что оно выражает холодную заинтересованность. Я просто это… чувствую. Наконец-то понимаю, почему я вообще чувствую эмоции Давроса и почему это так меня напугало в прошлый раз. Он специально заложил в меня способность «слышать» его волю, угадывать то, чего он хочет, чтобы в критической ситуации ему не пришлось отдавать приказы вслух. Достаточно просто подумать о том, что нужно. Пожелать. Очень… предусмотрительно.