— Есть выполнять приказ!
Обожаю такую готовность, тем более от низших. И никаких вопросов.
Надо работать. Земного нейроинтерфейса нет, но есть моё собственное оборудование, основанное на машинной телепатии, и консоль, способная послужить переходником. Ныряю в виртуальное пространство, отрешившись от внешнего мира насколько возможно, даже закрываю глаза. Это как полное погружение в патвеб, изнанка информационного потока. Сосредоточиться…
…Ноги запутались в чём-то неожиданном. Делаю шаг и едва не теряю равновесие. Что? Трава? Ненавистная парадная форма вместо скафандра?!
— Здравствуйте. Вы новенькая?
Поднимаю взгляд и вижу лужайку около невысокого белого дома этажа в три. Вокруг растут деревья и прочая ботва, отвечающая эталонам красоты землян. Слишком правильная. Слишком ухоженная. Слишком механическая, чтобы быть настоящей. Но вот человеческая самка, стоящая напротив меня, вполне реальная. Противно-симметричная, с иррационально длинными и оттого неудобными волосами и с такими губищами, что я ощущаю внутреннее содрогание — сейчас засосёт, как рыба-фильтр. Мама-радиация.
— У нас уже двое новеньких есть, — продолжает она. — Их домой повели, чаем отпаивать. Ой… А он не будет стрелять?
Оцениваю её слегка вытянувшееся лицо и направление взгляда. Оборачиваюсь за правое плечо. Почти рэл смотрю на то, что там стоит.
— Нет, — говорю, едва давя рефлекторную улыбку. — Это просто моя машина поддержки.
— А выглядит, как далек, — уродливая двуногая брюнетка всё ещё опасливо глядит на бронзовый скафандр с чёрной маркировкой. Уж я-то его знаю, ошибки быть не может, даже если номер не читать. — Кстати, я не представилась. Меня зовут Эвангелиста, — она протягивает руку. — Лотта и доктор Мун сейчас очень заняты, поэтому я занимаюсь встречей новеньких, и…
Я игнорирую её жест и тараторящую речь, и иду к дому. Ривер, должно быть, там. Вслед мне несётся:
— Вы не пугайтесь, мы в компьютере. Лотта переносит в себя всех, кто погиб в Библиотеке, по спецпротоколу посмертного запечатления.
— Я пока ещё живая, — всё-таки бросаю Эвангелисте через плечо. Разобралась без тупых двуногих, что нахожусь в смоделированной виртуальной реальности. Это нехорошо, я должна говорить с машиной на машинном языке, а не на языке образов. Значит, мне так и не удалось пробиться на низшие уровни, вместо этого меня затянуло в рай для особо избранных. Защита Ривер Сонг? Где-то тут, в доме, должен быть компьютер или нечто аналогичное, дающее доступ к подпрограммам. Где-то тут должна быть фея-крёстная.
Оглядываюсь на скафандр, ползущий следом за мной. Гм… Связь с ним чувствую, самую что ни на есть правильную, словно внутри сижу. Но вот маркировка под фоторецептором, между прочим, совсем не та. Это заводской номер моей консольки. Хорошо компьютер Библиотеки даледианскую электронику пересчитал, одобряю. Однако это значит, что у него есть не только возможность просканировать мою память, но и проявлять такие качества, как чувство юмора и воображение. А компьютеры землян этого времени на такое не способны, если только не…
Лотта. Кто такая Лотта?
Судя по шагам сзади, брюнетка плетётся следом за мной. Я даже ощущаю её лёгкую обиду. Но с чего мне нужно проявлять вежливость к информационным отпечаткам существ, которые и так никогда ничего не значили?
— Я ищу Ривер Сонг, — говорю погромче, чтобы это симметричное недоразумение, несомненно считающееся у сородичей красивым, услышало мои слова.
— Ривер сейчас здесь нет, она опять убежала к Доктору, — надуто доносится в ответ. — А Лотта и доктор Мун обеспечивают ей стабильный сигнал.
— То есть как, нет? — я даже останавливаюсь и оборачиваюсь.
— А очень просто, — доносится от окна первого этажа. Приходится снова обернуться и поглядеть на того, кто высунулся мне навстречу. Два сердца, форма НКВД и чайная чашка в руке. Это что, тот самый программист? А по форме – рядовой. — Профессор Сонг физически отсутствует на жёстком диске Шарлотты. У неё трансляция через полный перенос битов, — чашка внезапно выплёскивает часть чая из-за дёрнувшейся руки. — Это вы — Мать Скаро? Только не говорите, что…
— Я живая, — повторяю в ответ. — По крайней мере, пока. А тебя… Вашта Нерада?
— Нет, луч. Испаряет без надежды на регенерацию, что досадно — у меня была только третья. А вот нашего программиста действительно съели, — и кричит куда-то вглубь дома: — Ронкс! Мать Скаро тут!
Ах, так майор уже двоих потерял? Вот идиот… И даже думать не хочу, как полностью звучит этот «Ронкс», и так понятно, что язык сломаешь.
…Стою за плечом программиста, ковыряющегося с компьютером феи-крёстной. Когда успела подойти?
— Ого, — доносится шёпотом за моей спиной, — а она сильная. Теперь держись, пока не приспособится или Лотта её не синхронизирует.
Оборачиваюсь.
— Объяснить?
— Вы пришли. Мы познакомились. Выпили чай с пирожными. Потом вы поднялись в кабинет профессора Сонг, — перечисляет чернявая девушка, чьё имя я вроде должна знать, но не знаю. В мозгу на миг повисает туман, потому что очень хочется поверить в её убедительную и с виду логичную речь. Э, нет, меня такими штучками не обманешь, я не могла пить чай с пирожными, когда надо работать! Но тут чернявая улыбается. — А вообще, виртуальная реальность — как сон. Если психика сильная, она не только проматывает ненужные подробности, как скучный фильм, но и утягивает за собой окружающих. Мы с вами на одном харде, вот вы всех и «промотали». Анита, — она подаёт мне руку точно так же, как Эвангелиста, но я лишь дёргаю плечом, отворачиваясь к НКВДшнику.
— У меня мало времени до возвращения профессора. Ронкс… Ты ведь Ронкс? Тебе удалось войти в подпрограмму?
— Ещё работаю над этим.
Приказываю скафандру выдвинуть универсальный разъём и подключиться к компьютеру Ривер.
— Перезапусти машину. Пойдём через мою систему.
Открываю скафандр и разворачиваю виртуальные экраны так, чтобы было комфортнее работать. Странно, но внутри очень мало нашей обычной электроники, зато есть знакомое фиолетовое свечение телепатического поля и довольно пространства, чтобы уместиться мне самой. А… почему бы и нет? Так будет удобнее и привычнее, и тылы защищены.
Усаживаюсь в лиловую глубь, как погружаюсь в воду. Как… хорошо. Просто хорошо, словно меня уже переписали в новое тело. А можно, я тут задницей прирасту и так останусь? Но программист галлифрейцев с любопытством смотрит и на меня, и на мои манипуляции, как и эта кучерявая Анита. А в дверях — ещё две любопытные головы, только мужские. Дверь бы захлопнуть со всей силы, чтобы шеи переломить… Сразу возвращается раздражение.
— Вас что, всех съели? — кисло интересуюсь, надеясь, что это будет сочтено хамством, и праздно любопытствующие головы исчезнут.
— Увы. Но даже если тебя съели, у тебя всегда есть два выхода, — язвит в ответ круглолицый мужчина-европеоид.
— Ну, мной-то Вашта Нерада точно стошнило, — смеётся Анита.
— Много лишней информации. Мешаете работать, — морщусь и отворачиваюсь к компьютеру. Он нарочно такой медленный?
Наконец-то пошла загрузка. Так, базовые настройки, выбрать диск… Загружаться будем с моей системы, а беседовать машинными кодами. Конечно, на дворе не двадцать первый век Сол-3, тут и программирование посложнее, и защита посерьёзнее, но вдвоём с Ронксом мы как-нибудь справимся.
— Кто такая Лотта? — спрашиваю у галлифрейца. — Искуственный интеллект Библиотеки?
— Нет, это Шарлотта Абигейл Люкс, человеческий разум, управляющий Библиотекой, — его внутренне передёргивает. Да, Галлифрей в этом отношении щепетилен. Для них всё, что напоминает Матрицу, священно, а копия живого человека в компьютере — это отсылка именно к ней. — Искин тут доктор Мун, он файрволл, и вы его сейчас пытаетесь взломать.
— Почему вы пришли мне помочь? — щурюсь на него. — Галлифрей не обязан…
— Во-первых, у нас общий враг, а во-вторых, вы должны найти Доктора.
То ли виртуальная реальность, то ли обострённое опасностью чутьё, но я подозреваю, что он много чего не договаривает. Слишком много, чтобы проглотить ответ и больше ничего не спрашивать.