— Очень любопытно, — урчит животное, пряча блеск в глазах, но поздно, я его заметила. Э, Хейм, разлетелась. Я непременно сотру тебе память, как только придёт время возвращаться по своим эпохам. Полностью и абсолютно. Никаких слитых специалисту технологий!
Возвращается Романа, нагруженная всяким барахлом со склада — навскидку вижу полотенце и зубную щётку, уложенные поверх пледа, но ещё там какие-то магазинные упаковки и коробки, в которые просто нет смысла вникать. Понятно, что персональные вещи, которые могут потребоваться ксеносамке.
— Я покажу вам завтра с утра склад и научу им пользоваться, — предлагает президент.
— Я сама обучу нового члена экипажа, — отрезаю. И эта тоже разлетелась, чтобы хоть с кем-то один на один без моего контроля поболтать! Не будет этого.
Выдёргиваю волос и протягиваю галлифрейке, мол, пошли заниматься делом. Она кивает, и через полтора рэла мы уже стоим у анализатора биологических проб. Я разворачиваю экран на максимально тусклом режиме, чтобы не разбудить папессу. Естественно, для наблюдения Ривер медотсек сейчас закрыт, и естественно, кошка увязывается за нами. Теперь в помещении очень мало места, я даже повышаю уровень кондиционирования — мало того, что тут трое на крошечном пятачке, так ещё и нерациональная одежда Хейм забивает пространство. Особенно шляпа. Или как она там правильно называется.
Анализатор по запросу рисует ДНК, расшифровывая свои выводы по её поводу второй колонкой. Романа почти вслепую тыкается по голографической клавиатуре, возясь с настройками.
— Артронное истечение на нуле, — шепчет она тихо. — Это косвенный признак, подтверждающий гипотезу.
— Объясни-и? — ужасно неудобно разговаривать шёпотом.
— Я же тебе говорила, если ты застряла на точке входа, то ты физически до сих пор существуешь в зоне Z-нейтринного распада. Поэтому артронное поле обнуляется по факту образования, оно дестабилизируется порталом и утекает в Вихрь. Время втягивает в себя время, — галлифрейка продолжает возиться с настройками.
— Я слышала гипотезу наших специалистов, что меня бомбардирует свободными хрононами, которые ювелирно разрушают артронное поле, — шепчу в ответ. Хотя Эпсилон не профессиональный физик-темпоральщик, а всего лишь дилетант, но мне приятно так его отрекомендовать.
— Давай поглядим по хрононной функции первого порядка… — на изображение ДНК накладывается трёхмерная сетка, которая по мере наладки начинает деформироваться, где-то распухая, где-то сжимаясь. — Так, реакция есть, хотя и минимальная. Пробои возможны с вероятностью, не превышающей одну стотысячную процента, и только сверхжёсткими хрононами. Это коррелирует со сломанной палкой, но противоречит факту обнуления артронного поля.
— Принято, — шепчу в ответ. — Но мне нужно прямое, а не косвенное подтверждение связи с Вихрем Времени.
— Работаю над этим, — отзывается она, напряжённо постукивая по голографическим клавишам и морща лоб. — Как поднять чувствительность темпорального сканера?
— Сейчас, — связываюсь с кораблём и аннулирую всю систему внешнего наблюдения, чтобы отдать её мощности под хроноанализ. — Но всё же, я не понимаю, как я могла зависнуть там и одновременно находиться здесь. Квантовая когерентность? — не знаю, поймёт ли она термин. Он не совсем корректный, поскольку достался нам от диких бункерных предков, и правильнее было бы поискать галлифрейский аналог, но зачем? Не врубится, так переспросит.
Как и следовало ожидать, Романа меня не понимает:
— Что, прости?
— Квантовая когерентность, — повторяю. — Когда элементарная частица даёт на фотопластинке засветку не в виде точки, а в виде когерентных волн.
Повелительница Времени мотает головой:
— Поняла, ты о квантовом состоянии вещества. Нет. Оно всё-таки фиксируется при наблюдении в каком-то одном состоянии. Или волна, или частица. Или тут, или там. А ты одновременно в двух местах, вне зависимости от факта наблюдения. Ставь регистратор у фотопластинки или не ставь, с тобой точку не получишь, только волну.
— Кошка Шрёдингера, — хмыкает Хейм.
Поворачиваемся на неё. Варги-палки, я почти забыла, что она с нами и наблюдает за процессом. Но то, что она ещё и поняла, о чём мы говорим… Что-то я весь экипаж недооценила.
— Что такое «кошка Шрёдингера»? — спрашивает Романа уже слегка раздражённо. Похоже, её нервирует, что она чего-то не знает.
— Умозрительный эксперимент о квантовом состоянии вещества, — шепчу в ответ, — из земного научного фольклора. Помещаем кошку в ящик, кладём туда склянку с ядом. Механизм открытия склянки зависит от радиоактивного замка — как только распадётся некоторое количество атомов, замок разрушится, склянка откроется, яд вытечет, кошка умрёт. Но пока мы не заглянули в коробку, мы не можем узнать, случилось это или нет, жива ли кошка или нет. Таким образом, кошку можно считать одновременно живой и мёртвой, типичный пример квантовой когерентности.
— На самом деле, полная чушь, — улыбается метресса. — Кошка в коробке будет возмущённо орать, пока не умрёт или пока её не выпустят, поэтому ошибиться в её состоянии невозможно. Я кошка, я знаю.
— Земной научный фольклор вообще горазд на чушь, особенно на демоническую. Демон Лапласа, который знает всё, демон Максвелла, который уменьшает энтропию, демон Дарвина, который бесконечно эволюционирует и размножается… Низшие существа не в состоянии просчитать элементарные вещи прямо в цифрах, им для понимания необходим наглядный образ любой степени бредовости.
— Ты и впрямь неплохо разбираешься в культуре Сол-3, — ворчит Романа. Не пойму, ей завидно, что ли, что даже далек рубит в любимой теме Доктора лучше, чем она? Так никто не мешал учиться. — Знаешь, если искать аналогию твоему физическому состоянию, то ты больше похожа на результат падения в чёрную дыру, когда объект одновременно и подвергается бесконечному гравитационному сжатию, и остаётся информационным отпечатком на горизонте событий.
В чёрной дыре я тоже бывала, правда, информационной. Но галлифрейка уже и так в курсе, зачем лишний раз напоминать?
— Темпоральный сканер полностью остановил внешнюю работу, можешь использовать все его мощности.
— Угу… — Романа опять принимается выкручивать настройки, не сводя глаз с проекции. Я тоже сверлю её взглядом. Ну же… Ну же!
Трёхмерная решётка, пухнувшая на экране, внезапно расширяется ещё больше, потом уплощается, сворачивается в линию… и обвивается эфемерной, почти прозрачной спиралью вокруг моей ДНК.
— Есть! Поймала на пределе чувствительности! — восклицает Повелительница Времени едва ли не в голос.
Нет. Дайте мне это развидеть.
«И знай, это всё — на твою беду».
Спасибо, Каан. Ботинком тресну!
Сжав зубы, гляжу на монитор. Романа тоже на него глядит и вдруг подаётся вперёд, словно обнаружила что-то невероятное, даже пугающее. Потом такими же глазами смотрит на меня. Ох, как мне не нравится этот взгляд. Мрачно спрашиваю:
— Объясни-и?
— Венди, она вращается не туда.
Она считает, я должна это как-то понять? Продолжаю как можно более требовательно прожигать блондинку взглядом.
— Но так не бывает, — вид галлифрейки делается совсем растерянным. — Конечно, даже у Повелителей Времени иногда встречаются аномальные ДНК, закрученные против часовой — врождённые или приобретённые в силу каких-нибудь катаклизмов с пространством и временем, особенно как следствие экспериментов с многомерностью. Но проекция Вихря не может быть обратно направленной! Потому что это Вихрь!
Кто-то в академии логику сменял на карандашик.
Создаю в воздухе сферу с внутреннней воронкой, закрученной правильно, по часовой. Эх, низшие, никуда без объяснений на пальцах и дырке от бублика.
— Так?
— Ну да.
— А если так? — переворачиваю модель вверх тормашками.
Замолкаем и синхронно переводим взгляды на мою отражённую ДНК, обвитую отражённой проекцией Вихря Времени.
— Что ты такое? — выдавливает Романадворатрелундар, инстинктивно отодвигаясь и от изображения, и от меня.