Она застыла, ожидая моей реакции, а я замерла на пороге, рассматривая очередную преграду на пути к свободе. Светлая комната с двумя низкими топчанами, много тканей, ковров, подушек. В углу за ширмой маленький умывальник и ночной горшок.
– Здорово, правда? – Райша покружилась по комнате, раскинув руки. – Пошли, покажу, как живет Абаль!
Но мы не успели. Дверь распахнулась, и в комнату заглянул незнакомый молодой евнух в зеленом тюрбане и пышном одеянии.
– А постучать? – возмутилась Райша. – Может, мы тут голые скачем?
Евнух смерил ее презрительным высокомерным взглядом и прогнусавил:
– Абаль забыла бубен, велено принести. И захватите доску для игры в рушхи, дей требует.
– Дей Хонсо? – оживилась Райша. – Это мы мигом, господин мой хороший. Три стука сердца, и мы уже там.
Дурное предчувствие накатило удушливой волной, я оперлась на спинку стула, чтобы не упасть. Нельзя мне идти, нельзя!
– Что с тобой, Нада? – Райша с тревогой заглянула мне в лицо. – Тебе плохо?
– Плохое у меня предчувствие. – Я схватила подругу за руку. – Не ходи!
– Как же не пойти? – растерялась Райша. – Там же сам дей Хонсо! Никак нельзя не ходить, Нада.
– Не ходи, быть беде!
– Ты ошибаешься. – Она выдернула руку. – Или просто не хочешь, чтобы дей меня заметил. Ты странная, Нада. Если хочешь, можешь остаться, но я ни за что не упущу свой шанс!
Она обиженно отвернулась.
– Долго вас ждать? – нетерпеливо напомнил о себе евнух. – Абаль будет злиться.
А злая Абаль опаснее песчаной гадюки. Но кто защитит Райшу от взгляда Хонсо, если я спрячусь на женской половине? Пока я решала, как поступить, Райша сбегала в покои Абаль и принесла все необходимое. Я быстро перевязала платок, закрывая полностью голову и часть лица, оправила скромное платье служанки и подхватила доску с расставленными на ней костяными фигурками странных животных. Довольная Райша осторожно взяла бубен, украшенный серебряными колокольчиками, и мы пошли за евнухом. Он же, не обращая больше на нас внимания и ничего не объясняя, подошел к обитой тонкими деревянными дощечками стене, снял с нее фонарь, на что-то нажал, и часть стены бесшумно отъехала в сторону, евнух буркнул что-то непонятное и первым ступил в темный коридор. Мы с Райшей переглянулись и поспешили за ним. Стоило нам зайти, как потайная дверь за спиной встала на место, лишая нас возможности сбежать.
Что же, жрица, пути обратно нет, придется идти до конца и уповать на милость богов.
Коридор, которым нас повел евнух, не отличался богатством убранства, скорее, наоборот. Мрачный, сырой, темный, с затхлым застывшим воздухом и низким потолком. Вытертые каменные плиты на полу, на стенах следы коричневых подтеков, через каждые двадцать шагов дверь… Подземная тюрьма? По спине пробежал озноб, и я непроизвольно поежилась. Как роскошь верхних покоев может сочетаться с этим местом? Если прислушаться, то можно уловить отголоски страданий, но очень старые, почти разрушенные временем.
Чтобы отвлечься, я начала рассматривать фигурки на доске. В рушхи меня учили играть в храме, каждая жрица должна уметь поддержать беседу и развлечь гостя. Ведь к богине любви приходят не только за наслаждением тела, но и за успокоением души, за счастьем в семейной жизни, за детским смехом и просто, чтобы скоротать вечер за беседой и игрой, получить совет, выговориться или помолчать…
Эти фигурки резал мастер, каждое перо, каждый клык, коготь или завиток были вырезаны с любовью и старанием. Я это чувствовала. От фигурок чудовищ шла теплая знакомая энергия, и стоило мне провести над ними рукой, как я услышала тихую мелодию.
Абаль. Золотые ноги Судьбы. Куда же нас заведут тропы непредсказуемой богини, подруга? Сможем выйти из лабиринта или сгинем во славу чужого величия? У меня нет ответов на эти вопросы.
7.1
Вышли мы через такую же дверь в стене и сразу же попали в яркое, полное смеха и музыки помещение. От праздника нас отделяла лишь завеса из красного шамиханского шелка, тонкого, как паутина, и дорогого, как сама жизнь.
– Ступайте, – подпихнул нас в спину евнух и отбросил в сторону невесомую ткань.
– А вот и бубен, мой господин, – раздался глубокий голос Абаль. – Теперь я готова танцевать для вас до самого рассвета.
– Эй, девица, не стой, – окликнул меня знакомый мужской голос, и я опустила голову еще ниже. Ведь знала, что Атон будет здесь, но все равно вздрогнула, и сердце застучало чуть чаще, чем положено стучать сердцу при встрече с врагом. – Неси сюда доску для рушхи! Эй, посмотри на меня!