– Знаешь, это забавно.
Атон на мгновение замолчал, а я искоса его рассматривала, хотя и негоже жрице любви проявлять интерес к мужчине. Симпатичный он все же, хотя, конечно, не так хорош, как его старший брат. В жестких чертах есть что-то звериное, то, что делает его похожим на волка с картины. Притягательное, вызывающее дрожь и желание укротить этого хищника.
– Как и тебя, меня никто не спрашивал, кем я хочу родиться. Отец у меня тот еще ... – он покосился на меня с усмешкой, – ходок. Он узнал, что в этом городе можно встретить богов, и загорелся идеей, догадываешься, какой?
Атон замолчал, глядя на меня с легким прищуром, в его темных глазах плясали смешинки, и мне пришлось в очередной раз напомнить себе, что мы не друзья, и расскажет он мне ровно столько, сколько посчитает нужным для его неясных целей. Впрочем, у меня тоже имеются тайны.
– Я слышала, что люди Севера воинственны и бесстрашны. Неужели он решил сразиться с богом?
Атон рассмеялся негромко и жестко, так смеются уверенные в себе люди, которые не хотят показывать свою истинную силу.
– Ты права, жрица, мы безрассудны и горды, особенно когда это касается женщин и войны. Но отцу не нужно было доказывать свою власть и силу, плевал он на ваших богов и ваши устои, а вот завоевать женщину, соблазнить, влюбить в себя… И не первую встречную, а ту, от имени которой дрожат самые смелые воины, опасную, как сто гадюк, непредсказуемую и гордую. Это был вызов его мужскому самолюбию.
– И он выбрал богиню смерти? Самую жестокую из богинь!
– В этом вся прелесть охоты. Разве не так, жрица? Разве тихий и спокойный юноша может вызвать в тебе интерес? Разве тебе не скучно с предсказуемым домашним мальчиком? Разве твой взор не тянется в сторону лихого разбойника или пылкого пирата?
Знал бы ты, сын смерти, каких только мужчин ни встречала я на пути моего служения. Кто только ни приходил в храм с просьбами или в попытке найти убежище, но никто из них не вызывал во мне интереса. До сих пор...
– Твой отец специально прибыл в наш город, чтобы соблазнить богиню?
– Не просто богиню, а самую опасную богиню. И ему это удалось, а через десять месяцев на один из наших кораблей принесли младенца в черных пеленках.
– Ты тоже рос без матери...
– Нет, конечно! – Атон посмотрел на меня с жалостью, и я поджала губы. Ненавижу, когда меня жалеют! – Меня вырастила Флер, и я считаю ее своей матерью.
– А отец? Какие отношения у тебя были с отцом? – с жадностью спросила я.
Интересно, какие они – семьи северян, такие же, как принято у нас, или все же другие?
– Мой отец – ярл. У него много дел, но пользоваться ножом он научил меня раньше, чем ложкой.
И опять этот ироничный взгляд, от которого по телу прокатывает колкая волна.
– Ножом?
– Сложно подобрать меч годовалому ребенку.
– А магия. Как ты узнал, что маг смерти?
На лицо собеседника набежала тень, в глазах мелькнула застарелая боль, но он быстро справился с эмоциями, и спустя мгновение передо мной опять сидел бесстрастный и невозмутимый мужчина. Если бы нас в храме не учили отслеживать эмоции посетителей, я бы ничего не заметила. Какую же тайну хранит твоя память, дей?
– Мой отец повелевает стихиями воды и воздуха, Флер была магом-бытовиком, мой дед – архимаг-универсал, ему подвластны все стихии, а братья все маги воды. Во мне же первым проснулся огонь. Отец был горд и надеялся, что я унаследовал таланты деда, но в семь лет, спасая дорогого мне человека, я призвал смерть… – Он перевел взгляд на стену. – Мне не хватило опыта, чтобы защитить мою названую мать. Погибли все – и напавшие на нас, и она…
– Но я с ней сегодня разговаривала!
Я не удержалась от вскрика. Я же видела, общалась, чувствовала Флер!
– Это была сделка со Смертью. Пока я служу богине, Флер существует. – Он перевел на меня печальный взгляд. – Она живет в долг. Ни смерти, ни жизни...
– Ты должен был ее отпустить в мир теней! То, что ты с ней сделал… Это неправильно. Жестоко и эгоистично!
– Мне было семь лет, и я не был готов остаться без матери, – сухо ответил Атон и поднялся. – Не тебе меня осуждать, жрица. Хотя, видит великий Одноглазый, я ищу способы разорвать договор, и ты мне в этом поможешь.
Он подошел к стене и коснулся ее кончиками пальцев, открывая проход в мою спальню. Ужин закончен, и у меня появилось много мыслей, которые следует обдумать в тишине. Проанализировать, понять, что именно скрывается за откровениями дея. Я была рада наконец остаться одна.