Больно и горько это осознавать. А еще больнее от понимания, что Бастед Великая и Прекрасная отвернулась от меня, выбросила свой грешный сосуд, не простила побега, и от этого сердце сжимается, и на глазах выступают слезы. Недостойная жрица захотела свободы от служения. Разве мало я отдала за эти годы, чтобы заработать такой малости? Свободы...
Меня опять схватили за руки и ноги и понесли, раздался скрежет, словно камнем по камню двигали, и тихий шепот:
– Руки развяжите, а то если найдут, поймут, что она не сама в лаз упала.
– Книгу кидайте!
По ощущениям, меня опустили в холодную яму, пахнущую затхлостью и сыростью.
– Прими жертву, великая богиня Смерти! И исполни за это мое желание! – пафосно прошептал кто-то. – Задвигайте статую на место!
– Мешок снять забыли!
Чей-то трагический шепот с нотками истерики был еле слышен, а из ответа я услышала лишь одно слово: «Поздно». Опять скрежет — и наступила тишина, в которой прозвучал едва различимый голос:
«Я оставила подсказку, повергни сестру мою темную при помощи дэва и обретешь свободу».
Сильна богиня, смогла прорваться в место силы темной соперницы. Значит, план создала она, она разместила его в книге и зачаровала так, что отзывается карта только ее жрице. Поэтому Атон и не нашел карту, поэтому богиня и привела меня в этот дворец. Зря я думала, что сама выбрала путь.
Стянула с головы мешок, который оказался расшитой наволочкой, вытащила изо рта кляп и осмотрелась. Я лежала в узком каменном углублении, над головой свисали корни и виднелась мраморная плита – основание для тяжелых декоративных ваз, украшающих внутренние дворики дворца, сквозь щель проникал лучик света, в нем летала пыль и сухие травинки. Горькая усмешка скривила мои губы, но подумать я ничего не успела, пол подо мной наклонился, и я с воплем полетела в неизвестность.
Показалось что падаю, но нет, я скользила по глубокому спиралевидному желобу все ниже и ниже, воздух становился холоднее и суше, а сердце екало от страха и предвкушения. Быстрый спуск не показался мягким, я не смогла затормозить и с визгом вывалилась в сухое квадратное помещение, полное пыли и костей. По инерции пролетела еще пару метров и ударилась коленками и руками о каменную шершавую стену. Не сдержалась и досадливо зашипела, поминая глупых девиц недобрым словом. И где я?
Оглянулась, понимая, что больше не испытываю никакого благоговения перед богиней. Что-то во мне сломалось после нашего последнего общения. Она безжалостно подтолкнула меня в объятия Смерти, не сочувствуя, не жалея, не помогая. Погибну в муках, найдется следующая глупенькая жрица. Вся ее помощь не что иное, как манипуляции и поглощение наших собственных сил. Прав Атон, боги просто используют нас ради собственного существования, легко принося в жертву своим интересам. Неужели все эти годы я поклонялась фальшивке?
Я чувствовала себя преданной, как в детстве, когда мать бросила меня, перестав приходить в храм.
– Ох, Инди, какие нехорошие мысли бродят в твоей голове.
Мой голос эхом отскочил от стен и улетел в темный лаз у самого пола. Я наклонилась, пытаясь заглянуть в него, но, конечно, ничего не увидела. Из лаза тянуло жаром и пахло горячим раскаленным песком. Выбора нет, придется лезть. Надеюсь, я не застряну где-нибудь посередине. Я подобрала книгу и решительно протиснулась в мрачный тоннель.
Каменный проход оказался такого размера, что я легко проползала по нему на коленках. Сбила их, конечно, в кровь, но выхода не было, или двигаться вперед, или умирать от голода и жажды в каменном мешке. Ползла долго, периодически останавливаясь и отдыхая. Даже поплакала один раз, так себя жалко стало, что слезы сами на глаза навернулись. Если я здесь умру, будет ли искать меня Атон? Будет ли грустить о моей пропаже? Глупому сердцу очень хотелось, чтобы искал и грустил, но разум противился этому, боясь разочароваться. И все равно, как бы это могло быть? Любовь такого мужчины, как маг смерти с Севера. Но, боюсь, мне никогда этого не узнать, я сама отвернулась от покровительницы, а боги такого не прощают.
Свет появился неожиданно, только что вокруг была кромешная тьма, и вдруг впереди замаячил тусклый серебристый огонек, запах пустыни стал сильнее, и через двадцать ударов сердца я выползла в огромный каменный зал. Его своды уходили в темноту, а стены были наполовину завалены песками и человеческими костьми, по которым деловито ползали скорпионы, чистой осталась только середина, где стояла сияющая серебром клетка.