Зародились канантропы в очень страшной обстановке, при этом была снесена вся станция, а в Зоне погибли все люди, которые там были. Канантропы очень быстро эволюционировали под воздействием радиации- это тот случай, когда Дарвин прав, когда эволюция существует. Они от собак пошли,- там, в Припяти, собаки водятся, они потомки домашних собак, может, речь человеческую помнили…через гены. Они очень скоро обрели подобие интеллекта и начали совершенствовать свои технологии. Они не знали нефти, но соорудили генераторы, в которых бегали… белки, как ни странно, не погибшие при выбросе страшного газа.
Они всерьёз собирались захватывать Землю.
Я узнал об этом из новостного выпуска в Интернете. Я давно интересуюсь экологическими проблемами, проблемами Чернобыля, и эта новость стала для меня шоком… Я подумал, как бы добраться туда. Открылись волонтёрские сайты, но меня не брали- я несовершеннолетний, нет высшего образования, ну и всякое такое прочее… вы же сами знаете, как оно бывает…
Тогда я решил проникнуть туда полулегально. У нас из Читы в те края отлетал самолёт с пеллетами- ну, это таблетки такие из опилок, топливные… Я в этот самолёт проник, а в грузовой зоне аэропорта растворился. Попутку словил да и добрался до берега водохранилища. По нему и дошёл до Зоны.
Я сидел в лесной заброшенной мазанке и думал. И пришёл к неожиданному выводу- канантропы боятся нашего обычного воздуха. И нашей обычной воды. Они должны были этого бояться, иначе бы они не боролись так активно, чтобы всё загрязнить газом…
Я придумал план. Но мне нужны были единомышленники. Я добрался туда, откуда пришёл, разыскал руководителя военно-исторического клуба, энергетиков и попросил помочь.
Поле это- точнее, поплаву, в этих местах заливные луга «поплавами» называются.- мы оборудовали специально, чтобы канантропы напали. Мы везде технику боевую расставили древнюю, дома из фанеры сделали… ну, макеты домов. Яркие такие. Специально, чтобы их привлечь.
И они пошли, всем скопом- это мне один их пехотинец потом сказал. Он ещё сказал, что врать не умеет, -мы потом всю зону прочесали, точно- ни одного не осталось…
Так вот, мы там такие бассейны оборудовали. С солью. Мы туда специально ток подали- ЛЭП перерезали и подали ток высокого напряжения, чтобы вода жёлтая была, -газ- то этот в воде жёлтый, они подумают, что вода безопасная, и попадут туда…прямо на ток… Жёстко, конечно, даже жестоко, зверский метод, но иначе нельзя было. Ток в тысячу сто пятьдесят киловольт пустили…самый большой… аж земля дрожала.
Они туда, в воду-то, вошли, да все разом и сгорели от тока, да ещё разложились на облака газов… И вот, главное, мы когда ток-то пустили, брызги воды-то когда полетели, мы тогда и увидели, что газ разлагается. Исчезает. И вода нормальная становится, без газа этого.
А канантроп гордый оказался, он сказал мне, что они в бой пошли, скафандр сорвал…и всё. Растворился.
Воды и воздуха они боялись, оружие нам как-то и не пришлось применять.
Вот и всё… Я длинно рассказывать не умею…
И пошли белые голые кадры. Текст кончился.
Кузюрин выдернул вилку кинопроектора из розетки и с полчаса озадаченно сидел на табурете, переваривая всё то, что он посмотрел, а точнее- прочёл. Прочитанное казалось ему настолько нереальным, что он начал сомневаться в своей нормальности. «Доигрался,- подумал он.- До галлюцинаций достукался…»- Его прошиб холодный пот. –«Всё. Комиссия по психическому здоровью- и ждёт тебя, товарищ старший помощник, уютная и чистенькая , привинченная к полу коечка в пустой палате метр на метр. Это шизофрения. Ничем не прикрытая, явная шизофрения...» Он осмотрелся по сторонам -вдруг ещё до кучи Карла Маркс башкой из вентиляционной шахты пробуриваться на волю начнёт, или же дедушка Ленин на броневике сюда въедет: «Да здг’авствует социалистическая г’еволюция! На данный момент это аг’хиважная задача!» Но нет, Карла не покинул свою могилу в фатерлянде, а Ленин не вылез из своего монументального гранитного последнего пристанища, они лежали там в тиши и покое и уж конечно не собирались телепортироваться на «Ной». Перед глазами Кузюрина не плясали черти, не летали радужные круги, из кинопроектора не вылез Луи Люмьер. Он был вполне адекватен, а то, что он увидел, не было глюками. «Может, сон?» Он ущипнул себя за локтевой сгиб, ожидая после этого проснуться на своей скрипучей отставницкой койке , и увидеть перед собой край одеяла, изрисованного японскими машинами, сакурами и гейшами, потолок с идеально - микрон в микрон- подогнанными друг к другу потолочными плитами с нелепыми и аляповатыми «лепными» розетками , а справа, на прикроватной тумбочке- завтрак: дымящаяся и издающая зловоние овсяная каша- с детства ненавистное блюдо… Нет, всё осталось как есть.