-В лес! – крикнул Поплавский. – Там не найдут.
Солдат щёлкнул передачей, заблокировав дифференциал, надавил на акселератор, «интралл» с лёгкостью преодолел раскисший пятачок земли, затопленный дождевой водой, и, слегка вибрируя, углубился в чащу леса, топча зубастыми колёсами ягодные кустики, в обилии кишевших здесь муравьёв и даже мелкую мышь - полёвку, что ненароком угодила под колёса. Ветки хлестали по лобовому стеклу, один раз в машину попал обрывок паутины, на лоб Поплавскому шлёпнулся здоровенный паук, тот дико заорал и сильным ударом смял паука в лепёшку- он ненавидел пауков с детства. Промчавшись где-то километров с десяток, машина остановилась.
-Зачем вы убили моего командира?-cпросил водитель.- Нас же теперь обоих судить будут!
Поплавский ничего не ответил. На него с новой силой нахлынул шок- осознание содеянного. Он не мог смириться с тем фактом, что он убил человека. Он не был уголовником, не был он и отвердевшей «военной косточкой» - и те и другие со временем приобретают общую черту: человеческая жизнь для них девальвируется, ибо смерть они видят на каждом шагу и сами убивают людей. Он не мог спокойно и буднично ответить на вопрос, зачем он убил командира, который его даже не изнасиловал, как те двое. Логичнее(насколько это слово применимо к данной ситуации) было бы убить тех двоих. Но он расправился с командиром…
-Гони!- как –то автоматически крикнул Поплавский.- Вправо и вперёд!
У Поплавского в голове прыгала карта канантропьего фронта, жирная красная точка Проры, а к юго-западу от неё- подковообразный «балкон» цепи линий обороны , который в центре резко сужался-там линия обороны была только одна- канантропья.
Он почуял резкий запах псины…
-Стопори машину, бросай меня и гони назад…-неожиданно связно заговорил он. – Тебе ничего не будет. А я один справлюсь…
Поплавский нащупал ногами подножку, вытащил себя из салона, кулём упал на землю. Солдат дотянулся до двери, хлопнул ею, «интралл» , противно визжа стартером, завёлся, с гулом и постукиванием развернулся и покатил в сторону Проры…
А Поплавский шёл на пёсий запах, перемежающийся с непонятной химической вонью. Где-то через три километра он увидел жёлтую табличку со странной красной трафаретной надписью:
ЗДЕСЬ КАНАНТРОПЫ
БЕЗНОСЫЕ ВРАГИ. БУДЕМ УБИВАТЬ. БЕЗНОСЫЕ СТОЙТЕ.
«Что за безносые? И зачем они сообщают своё местоположение? Неужели военная хитрость? Ведь не может быть, чтобы они были такие тупые!»
Следующая вывеска заставила Поплавского зло рассмеяться:
МИНЫ
СТОЙ ТВАРЬ. ПОДОХНЕШЬ.
НАЗАД СКОТИНА.
А сами эти мины Поплавского прямо в смеховую истерику повергли. Они напоминали огромные закопанные самовары- медные, блестящие, ну прямо каждую за версту видно! И у каждой на взрывателе (Поплавский потом присмотрелся) написано: «КРУТИ СЮДА, ЧТОБЫ ВЫВИНТИТЬ ВЗРЫВАТЕЛЬ». Абсолютно бездарная маскировка или элементарная глупость? Неужели считали противника настолько глупее себя?
Запах газа разносился всё сильнее. К нему подошло жуткое существо, закутанное в защитный костюм, перемотанное молниями, ремнями…
-Мы здесь, тварь безносый… - эти слова, усиленные фильтровальной коробкой противогаза, прозвучали особенно жутко.- Что тебе надо?
-Я убил командира и хочу к вам…- сказал Поплавский.
-Зачем ты убил командира, тварь?!- неожиданно начало ругаться существо, оказавшееся попросту экипированным канантропом.- Командира убивать не надо! За это съедим, твар-рь!!! Сдохни!
«Они что, все поголовно шизофреники?»-подумал Поплавский.
-Я убил его ради вас,- сказал он.
-Иди за мной, твар-рь. Мы наденем на тебя шкуру от газ-за. Чтобы ты не подох. Газ-з убивает вас-с!- лающе захохотал часовой.
Поплавский послушно проследовал в странную полосатую будку, напоминавшую старинные будки для охраны, скажем, дворцов или острогов на каторге. Там часовой грубо натянул на него обыкновенный общевойсковой защитный костюм и стянул его ремнями. Затем они пошли дальше.
В лагере канантропов царило оживление. Сотни мутантов возились возле танков, автомобилей, но Поплавского хохот до печёнок пробрал, когда он увидел основное боевое средство канантропов. На полянке большей частью стояли просто разномастные легковые машины, из просверленных в их лобовых стёклах отверстий торчали пулемёты с тоненькими стволиками, какие- то странные патрубки, по форме напоминавшие дудки, где-то и вовсе не было оружия. И машины эти были все старые, неказистые и обшарпанные. Поплавский увидел продукт автопрома родных осин –«москвич» две тысячи сто сороковой модели, раритетный «трабант» - дар когда-то существовавшей коммунистической половины Германии, с кузовом, изготовленным ни много ни мало- из хлопковых волокон, как рубашка, великое множество потрёпанных «жигулей», «девяток», попадались и древние румынские «дачии», польские «польские фиаты», и среди них, как НЛО среди кукурузников над совхозным полем, особняком выделялся «ситроен- дс» , правда ,всё равно грубо и варварски «уколхоженный» - лишённый половины лобового стекла( вместо неё торчал стальной лист),поцарапанный, с задними дверями из фанеры, с помятыми крыльями, с зиловской баранкой вместо прежнего руля.