-Х-ха-а! Наш Поплавок с унитазным поплавком подружился!- И на голову Поплавского упал какой-то пластмассовый предмет - Перцов выдрал из смывного бачка потроха.
Максим заплакал и с кулаками бросился на врага.
-Э, ты чё , о…л? – Перцов матюкнулся.- Димон, Мишаня, давайте его от….м!
Через секунду Поплавский уже беспомощно лежал на холодном кафельном полу, а его со всех сторон ногами били в голову, по бокам, по пояснице… Он кричал, один раз яростно укусил Перцова за ногу и тут же почувствовал сильную зубную боль- эта тварь Перцов ударом ноги выбил ему зубы, а дружков , видно, возбудила психованность «Поплавка», и снова град ударов обрушился на него…
-Ещё раз рыпнешься на меня- ещё от….м… - глухо произнёс Перцов.
Максим стонал от боли. Выбегая из носа и уголка рта , по лицу текли струйки крови, заливали глаза. Очень сильно болело в боках. Но , превозмогая себя, Максим отчаянно махнул правой ногой, пытаясь дотянуться до паха Перцова- именно таким способом однажды нейтрализовал противника бывший спецназовец-афганец, которого Максим с мамой видели в каком-то военном сериале…
Через мгновение Поплавский увидел у себя перед носом подошву ботинка, даже цифры успел разглядеть - 34 размер… Резкая боль- и в глазах вспыхнули огни, перед глазами поплыли детская площадка во дворе общежития, мамино лицо, улыбка Буратино из фильма…
Максим очнулся в большой и светлой комнате. Рядом стояла женщина- врач.
- Очнулся, слава тебе, Господи…- тяжело пробасила она.
Максим попытался улыбнуться и почувствовал резкую боль. В палату с потемневшим лицом вошла мама.
-Максимка…- сказала она…- Не бойся, я сделаю всё, чтобы этих гадов наказали… Они же тебя чуть не убили…слава Богу, ты жив! Слава Богу…- и мама, уткнувшись лицом ему в грудь, расплакалась навзрыд…
Максим вышел из больницы через три недели, бледный, с искривлённым носом, с тоской в глазах…
Ещё две недели он не ходил в школу, мама взяла отпуск, и они бродили по паркам, по лесу, смотрели хорошие фильмы. При виде школьных зданий или просто школяра с ранцем на спине по его телу пробегала зябкая дрожь, и он прижимался к маме. А однажды он увидел свою учительницу- весьма корпулентная дама, расфуфыренная и напучканная разносортной и разноцветной косметикой, вывела на газон покакать свою мелкокалиберную собачонку.
-А-а, Поплавские?- удивилась она.- А почему сын не в школе?
-Как у Вас ещё хватает совести после того, что ваши …питомцы сделали с моим сыном требовать, чтобы он являлся в этот кошмар?- не менее удивлённо спросила мама.
-Надо было не тупить и сразу поставить себя как надо, а не вестись на уловки. Сам виноват ,что такой наивный дурачок. Без этого никто не проживёт. Чтобы завтра же пришёл в школу, и никакой антимонии тут, а то я на вас в КДН напишу, и его быстренько в интернат определят. Нарожают тут, да ещё требуют, чтобы учительница помогала…
-А на что вы тогда нужны? – гневно посмотрела на учительницу мама.
-Чтобы вдолбить в голову этим дебилам знания-и всё! А смотрят пускай родители! Она мне ещё тут указывать будет! Нарожают по подворотням в семнадцать лет, соплячки, а потом на учителей спихивают! Шлюшка…
После этого тихий семилетний мальчик Максимка Поплавский первый и единственный раз в жизни ударил взрослого человека… Он знал, что женщин бить- дело последнее, он знал, что надо уважать старших, но в тот день он сделал именно так. И не пожалел. Не пожалел и потом, когда подошёл тот возраст, когда люди начинают смотреть на свои прошлые поступки критически и оценивающе…
Мама не отругала его, даже не спросила, зачем он ударил учительницу. Она прижала его к груди и сказала:
-Бедный ты мой ребёнок… В семь лет- уже нервный срыв.
В этот вечер она что-то долго печатала на клавиатуре своего древнего, дождавшегося от родителей компьютера. Наконец из щели «хьюлетт-пэккардовского» принтера выполз трёхстраничный документ. Это было подробное , аргументированное заявление в правоохранительные органы, которые тогда ещё именовались милицией.
Утром они собрались и пошли в отделение. В кабинете с зарешёченным окном перед монитором величественно восседал в кожаном кресле начальник райотдела полковник Кунаков. В сторонке лежал воронёной стали «макаров» в кобуре, на стене – каска, бронежилет, дубинка на цепи, баллистические таблицы, на столе- табличка: DURA LEX, SED LEX, в углу- флаг с увенчанным остриём древком. Всё указывало на всесилие государства и правоохранительных органов и на неизбежность справедливого возмездия за противоправные деяния.
Мама, ни говоря ни слова, положила перед начальником листы. Тот мельком пробежал их взглядом и спросил: